одеваешься, классно дерёшься, готовишь вкусные коктейли и играешь на рояле. Впечатляющий список. Какие у тебя ещё скрытые таланты?
– Скрытых мало. Не отличаясь скромностью, поэтому люблю всё делать напоказ. С превеликой радостью готов продемонстрировать один из самых любимых моих талантов.
– Это какой же? – поинтересовалась Ирис, вертя в пальцах коктейльную рюмку.
– Я отличный любовник.
Не сдержавшись, Ирис прыснула.
– Ты это сам с собой в душе проверял?
Вылетело прежде, чем удалось прикусить язык.
По счастью, Энджел был не из тех, кто болезненно и серьёзно относится к собственной персоне.
– Случалось, – легкомысленно пожал плечами он. – Но редко. Обычно в этом нет нужды. От желающих составить компанию и так отбоя нет.
– Вижу, скромность в твой внушительный список талантов не попала?
– Не вместилась. Но мне и без неё не плохо. К тому же что такое скромность? В большинстве случаев скромность либо комплекс, либо лицемерие. И то, и другое непривлекательно.
– Самонадеянность и самодовольство, по-твоему, явно лучше?
– Адекватная самооценка в совокупности с чувством такта, по-моему, самое то.
– Ну и с чего ты взял, что можешь адекватно оценить свои таланты как любовника?
Энджел поглядел на неё в упор. Взгляд у него был насмешливый, ехидный и словно бы подначивающий.
«Слабо поговорить на эту тему?», – будто подталкивал в спину он.
«Не слабо», – светилось в фиолетовых глазах Ирис.
– Я работаю в борделе, киса, и мне за это платят хорошие деньги. Если бы я был в этом не хорош, это было бы вряд ли возможно, да?
Ирис недоверчиво уставилась в чёрные, без блеска, словно матовые, глаза. Лишь в самой их глубине мерцало отражение маленьких сияющих лампочек, отчего создавался эффект сияния.
– Откровенно говоря, я не знала этого. И… мне неприятно.
– Тебе до сих пор не рассказали? Ая-яй-яй! Как нехорошо-то получилось? Ну, ничего. Теперь-то в курсе. А ты и вправду шокирована?
– Как сказать? Такое чувство, будто я польстилась на яркую обертку и, не глядя, проглотила что-то очень нехорошее.
Злой огонёк, на мгновение промелькнувший во взгляде Энджела погас, как искорка на лету.
Он вновь ухмыльнулся:
– Ты злишься на меня? Приятно знать.
– Что приятного в том, когда на тебя злятся?
– Пороки людей, нам безразличных, обычно не задевают.
– Почему мне кажется, что ты просто нарочно меня провоцируешь, сгущая краски? – недоверчиво сощурилась Ирис.
– Потому что так думать тебе легче, – ответил Энджел. – Ты полагаешь, что я наговариваю на себя для того, чтобы привлечь твоё внимание? На самом деле я пытаюсь снять с себя ответственность.
– Не поняла…
– Когда ты придёшь и станешь меня упрекать в том, какой я нехороший, я смогу с чистой совестью сказать: «А я же тебя предупреждал».
– И что тебе это даст?
– Думаю,