инициатическая смерть в центре плотного мира и переход в мир тонких форм. Этот уровень принято называть «малыми мистериями», «вторым рождением», «психическим возрождением». Второй уровень – это смерть в центре мира тонких форм и выход за его верхний предел, выход за пределы формального космоса, жизни как таковой, переход на высший сверхформальный, сверхиндивидуальный уровень, в мир вечности, небесных архетипов. Это «третье рождение», «рождение в духе», реализация «великих мистерий», ангелического измерения существа.
Это теоретическое вступление, представляющее краткое изложение мыслей вышеуказанных авторов, является не просто введением для читателя в суть малоизвестных у нас понятий. Вступление это было необходимо, чтобы подвести читателя к мысли о том, что никакие разговоры о казахской традиции, духовной культуре наших предков невозможны без исследования данной проблемы применительно к нашей культуре. Эта мысль закономерно завершается вопросом: «Что известно науке об инициации в традиционной казахской культуре?»
Поставленный таким образом вопрос заставляет признать тот факт, что в литературе (по крайней мере, известной нам), посвященной казахской традиционной культуре, эта проблема не ставилась вообще. Лишь этнограф, доктор философских наук Н. Шаханова в монографии «Мир традиционной культуры казахов» в главе «Загадка возрастных классов» приводит ряд сведений об обрядах, маркирующих смену возрастных ступеней. В связи с этим она отсылает к работе 1951 года К.Л. Задыхиной о пережитках возрастных классов в Средней Азии, где обряд первого сажания на лошадь (современное название обряда «ұл тойы» – «праздник сына») относится к пережиточным формам инициации. Приводятся также данные Э.С. Намазова по реконструкции половозрастной стратификации у средневековых огузов: «…В период детства огузы выделяли подпериод, непосредственно предшествующий инициации, в котором проводилась непосредственная подготовка индивида к несению обязанностей воина» [113]. Сама Н. Шаханова выдвигает гипотезу о том, что «Возможно, основными обрядами, маркирующими возрастную ступень отрочества, можно считать обряд «тырнақ алды» («первые ногти» или «начало ногтей»), отмечающий что-то, происходящее в первый раз: первую военную или охотничью добычу, и «тоқым қағар» («встряхивание потника») – в честь первого выезда в дальний путь и т. п.» [114].
Таким образом, в этнографической литературе речь идет лишь о предположительно инициационном характере тех или иных возрастных обрядов. В этой ситуации сама постановка вопроса о связанных с такими обрядами духовных знаниях неуместна [115]. Конечно, учитывая значимое место шаманства в традиционной культуре наших предков, можно использовать многочисленные исследования феномена шаманства, в первую очередь у М. Элиаде, чтобы продемонстрировать инициационный характер бытовавших в традиционной среде легенд. Кроме того, учитывая