растянутой на мощную грудь Петра из-за маленького размера (эти майки ребятам подарили пловцы сборной команды СССР по плаванию после «Олимпиады-80»), подходит к охране, о чем-то с ними договаривается, взмахивает рукой и громко произносит: «Массовка, проходи!». И серая толпа питерского андеграунда вплывает в холл гостиницы. Концерт в номере состоялся!
Конечно, пришла администрация, всех выгнали, но это было уже намного позже.
Валера проиграл спор.
Валера не учел факт: в тоже самое время на втором этаже шли съемки «Новогоднего Огонька». И Петька, воспользовавшись этим, сказал охране, что это как раз для съемок.
Кстати, надо было тогда, на овощной базе, визитки в эту картошку положить. «Эту картошку упаковывал барабанщик “Машины времени”». Это было бы замечательно. Но визиток в то время еще у них не было, и музыканты ставили автографы на фотографиях небольшого формата. Они и были прототипом современных визиток.
– А его узнавали или нет, Валеру?
– Узнавали только Макаревича благодаря прическе, внешности.
Но, в общем-то, иногда, крайне редко, и Валеру узнавали.
Я помню, что в Сочи на пляже Кутиков, Валера и я познакомились с еще неизвестным тогда Олегом Газмановым, который отдыхал там с женой. Он узнал ребят, – познакомились, можно сказать, не на сцене, а на берегу моря.
А насчет клуба жен – клуб жен существовал, мы все были очень дружны.
Лена Фесуненко дружила с женой Сергея Кавагое – они были близкими подружками, – входила в наш, будем говорить, клуб жен.
– А кто был женой Сергея?
– Тогда была Оля, потом стала Маша. С Машей мы, кстати, очень дружны до сих пор.
В «клуб» входила и Жанна Мелик-Пашаева, жена Ованеса, жена Кутикова, жена Наиля Короткина, который был звуковиком «Машины», – Венера, Лена Макаревич, Оля Кавагое.
Когда ребята уезжали, мы их провожали и собирались. Часто у Жанны, у нас; у тех, у кого были отдельные квартиры. И могли зависать там по двое суток, если это суббота, воскресенье. Те, у кого были дети, приезжали с детьми – они, еще маленькие, дружили, играли. Мы ходили в театры, в музеи, в кино, ездили на дачу. Очень дружно жили.
– Музыку обсуждали ту, которую исполняли мужья?
– Обсуждали, безусловно, поскольку было интересно, – новые произведения, уже появилась студия ГИТИСа. Как раз был переход между непрофессионализмом и профессионализмом. Постепенно вливался Фагот (Саша Бутусов), обсуждали его стихи, программу «Маленький принц», ходили в театр: ребята работали в Театре юного зрителя в спектакле «Хрустальный зверинец» – очень интересный был проект.
– Играли вживую?
– Вживую. К «Хрустальному зверинцу» была написана музыка. Когда я своего мужа упрекала по прошествии лет, что мы с ним не ходили в театр, Валера всегда уточнял, что мы были в театре. Я тогда рылась судорожно в памяти. «Ну как же, – говорил он, – я на сцене, ты в зале. Мы были в театре».
– Все нравилось, что делала «Машина времени»?