среднедушевого показателя на уровне 15 000 долларов США априори рассматривается как неизбежный предвестник замедления темпов экономического роста безотносительно к конкретной национальной экономике и/или экономической ситуации. В нашем же случае тезис о якобы высоких доходах российского населения опровергается, прежде всего, высокой долей расходов на приобретение продуктов питания и заметной дифференциацией населения по уровню доходов. Чтобы говорить о «высоком» уровне доходов, надо, по крайней мере, сравнить его с уровнем потребительских цен. Куда более здравую позицию обозначила вице-премьер Ольга Голодец, констатируя кризис потребления. В связи с этим на заседании Российской трехсторонней комиссии она заявила следующее: «Наш труд недооценен. ‹…› Получив среднее общее образование, человек получает 7,5 тыс. руб. Где такой труд? Таких людей у нас два миллиона человек. Коллеги, есть перекосы, которые нужно реально проработать, без устранения этих перекосов мы не сможем двигаться вперед»[73].
По данным выборочных обследований, во втором квартале 2016 года расходы на продукты питания (включая безалкогольные напитки) составляли 33,3 % всех потребительских расходов российских домохозяйств (рост на 2,6 % в сравнении с аналогичным периодом 2015 г.), в том числе 31,7 % – в городской местности и 40,1 % – в сельской[74]. По итогам 2015 года наибольшая часть домохозяйств Российской Федерации (22,7 %) тратила на приобретение продуктов питания от 30 до 40 % своих потребительских расходов, следующая по численности группа домохозяйств (21,3 %) – от 40 до 50 %. Четверть домохозяйств страны (24,9 %) использовала на приобретение продовольствия более половины своих потребительских расходов[75]. В ходе социологического опроса, проведенного ВЦИОМ в мае 2017 года, каждый десятый опрошенный россиянин отметил нехватку денег на продукты питания, около трети опрошенных (29 %) заявили, что у них есть деньги на еду, но нет средств на покупку одежды, 41 % не способен накопить на бытовую технику, электронику и мебель[76]. В США, например, на приобретение продуктов питания в среднем приходится лишь 6,0 % совокупных расходов домохозяйств, в Великобритании – 7,2 %, в Австралии – 8,7 %, Германии – 9,0 %, во Франции – 10,2 %, в Республике Корея – 11,1 %, в Японии –11,3 %[77]. По сути, это – две совершенно разные в качественном отношении модели потребления материальных благ. Используя недопустимо высокую долю своих расходов на приобретение продовольствия, российское население тем самым вынуждено ограничивать потребление других материальных и духовных благ и услуг. Причем с 2010 года динамика потребительских цен на продовольственные товары устойчиво опережает динамику цен на остальные товары и услуги для населения (за исключением особо урожайного 2011 г.), т. е. тренд в отношении доли расходов на приобретение продовольственных товаров при прочих равных условиях явно неблагоприятен.
Декабрь к декабрю предыдущего года