пропало… – обреченно думал Ину-Бех, судорожно сглатывая в предчувствии грядущих неприятностей, стараясь, однако, сохранить при этом важный и невозмутимый вид. – О горе мне! Она заметила! Неуклюжий мерзавец все-таки наследил в конюшне…»
Реуб, чувствуя, как холодок бежит по его спине, ожидал закономерного развития событий. Вот сейчас седобородые старейшины незаметно переглянутся между собой, после чего один из них приблизится к нему в сопровождении двух дюжих воинов. Затем ему тактично дадут понять, что он под подозрением и посоветуют вести себя спокойно до конца состязаний. С этого момента он будет под пристальным наблюдением, а когда все закончится, состоится небольшое расследование. Слуга, конечно же, испугается и, скорее всего, выдаст своего господина…
Реуба охватило жестокое сожаление о том поступке, который он совершил в надежде, что его не уличат – нет, скорее, это было даже не сожаление, а досада. «Если меня осудят, это конец… – с мрачным фатализмом размышлял он, – но не просто конец, это позор! Проклятая девчонка, из-за нее меня попутал айтар (черт, бес)… Теперь вряд ли удастся выкрутиться…»
Однако ничего не происходило – никто не торопился подходить к нему. В его сторону почти и не глядели; люди не отводили глаз с тех, что являлись героями сегодняшнего дня, и особенное внимание привлекала сама предводительница, что решила нарушить привычные устои. Тогда Ину-Бех решил, что, вероятно, Альбизар еще не успела рассказать старейшинам о своих подозрениях. Промашка с ее стороны… Ведь за время состязаний он вполне мог бы скрыться, чтобы избежать позорной участи быть обвиненным в покушении на жизнь архунши. Но не таков был Ину-Бех; он не собирался убегать подобно трусливому шакалу, не убедившись прежде в своих выводах. Он давно приучил себя не принимать скоропалительных решений. Сначала было необходимо как можно точнее оценить обстановку.
Ину-Бех, соблюдая ледяное спокойствие, внимательно вглядывался в лицо Альбизар. Девчонка слишком молода и неопытна, чтобы он не мог по его выражению догадаться о ее мыслях и планах. Вот она скользнула по нему взглядом, неприязнь слегка искривила ее губы; и она тут же отвела глаза. Но этого ее беглого взгляда было достаточно для того, чтобы реуба охватило радостное удивление. ОНА НИЧЕГО НЕ ОБНАРУЖИЛА!
Медленно напряжение отпускало Ину-Беха. Все его существо охватывала волна ликования – невероятно, но ему удалось выйти сухим их воды! Несомненно, Альбизар ничего не знает о подрезанных подпругах… Пьянящее чувство освобождения от грозящей беды заставило реуба широко улыбнуться.
Но почему же на ее жеребце другое седло? Так-так, а седло-то знакомое… Богатое, тонкой работы – второго такого нет в становище. Седло Ауз-Туглуна!
Ину-Бех моментально все понял. «Без сомнения, девчонка решила, что дедовское седло поможет ей пройти испытания… – подумал он. – Вот и разгадка. А я-то уж было подумал, что для меня настал позорный конец…»
Теперь он решил просто смотреть, как будут проходить состязания,