почему-то так назывался, хотя то, что там в этот день происходило, не имело к бане никакого отношения.
Детей, то есть нас, раздевали и выстраивали совершенно голыми лицом к белой кафельной стене.
Ледяной камень под ногами не оставляет шансов на здоровые придатки.
Нужно упереться руками в стену, чтобы мощная струя холодной воды не швырнула, больно ударив о стену.
Дети непроизвольно взвизгивают, когда струя из шланга острым топором вонзается в спину.
Это называется «оздоровительный душ Шарко».
Процедура заканчивается ровно за секунду до того, когда можно потерять сознание от холода и боли.
Потом нам разрешают взять мыльные принадлежности и немного погреться под тёплой водой.
Можно помыть голову.
Я давлю на ладошку жирную каплю шампуня и мылю им волосы.
Много раз.
Не помню, сколько…
У меня длинные, ниже жопы, густые тяжёлые слегка волнистые локоны. Шампунь «Кря-кря» в маленькой жёлтой цилиндрической банке с красной крышкой. Он пахнет как-то по-заграничному вкусно, и его хочется съесть, выдавив медовую ароматную каплю не на ладонь, а прямиком себе в рот.
Уже после, когда меня отпустят домой на несколько дней зимних каникул, я, сидя в ванной, сама ножницами состригу себе волосы. Я стану просто бросать их в воду, и они будут плавать и обвиваться вокруг моего тела, как длинные тёплые черви.
Я очень боялась вшей.
Их так же боялся и персонал нашей лечебницы, и поэтому в конце каждого мытья нас обрабатывали каким-то раствором, который имел резкий и навязчивый запах уксуса.
Нас снова выстраивают в шеренгу, только теперь уже друг за другом так, что каждый смотрит в мокрый затылок впереди стоящего. По одному мы медленно продвигаемся вперёд сквозь дверной проем, за которым медсестра хватает за шею острыми пальцами, грубо наклоняет голову и выплёскивает сверху уксусную воду из ковшика.
За мной в этой длинной мокрой очереди оказывается Наташка Родина, высокая веснушчатая девочка.
Она наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Сегодня пятница. Вожатые из 8-го класса вечером придут нас укладывать. Ты – новенькая, тебя лапать будут! Они новеньких всегда лапают! – и заходится громким безумным радостным смехом, явно предвкушая какое-то яркое и незабываемое событие.
И тогда я почему-то вспоминаю про мой чемодан в мелкую черно-белую полоску.
Уже много позже я найду его дома на антресолях, грязный, старый и пыльный и выкину вместе со всем его содержимым, которое так и остались с тех пор неразобранным там, внутри…
* * *
Я проснулась внезапно и резко. Из сна меня выдернул его громкий надрывный и хлюпающий кашель. Он лежал на спине, в перерывах между астматическими атаками яростно сипел и жадно со свистом хватал ртом воздух. Снова приступ накрыл без предупреждения. Он задыхался. В последнее время его страшные удушья предательски участились.
Ну уж нет, только не в мою смену!
– Я запрещаю тебе умирать