объятиями. Не было в театре такого дела, за которое бы он не взялся. Будучи суфлером, он подавал реплики актерам, помогал им надевать костюмы в качестве помощника реквизитора, менял декорации во время спектаклей как рабочий сцены – словом, выполнял все, о чем бы его ни попросили. Полировал медные балясины на лестнице, мыл окна в вестибюле, подметал дорожку. Временами помогал кассирше, когда у нее, по обыкновению, заканчивалась мелочь на сдачу в день спектакля. Опоздавшие знали, что поскольку в театре всегда полно свободных мест, то их пустят независимо от того, заплатили они или нет. Первое правило шоу-бизнеса гласит, что каждый вовлеченный должен быть готов работать бесплатно, но в профессиональной труппе актеру следует платить, а это значит, что второе правило шоу-бизнеса – представление должно делать сборы – стало весьма существенным для выживания. Но вторым правилом в Театре Борелли часто пренебрегали, поэтому театр не вылезал из долгов.
– Ну, как сегодня зал? – спросил Ники, остановившись у окошка кассы.
Роза Де Неро, пухленькая луноликая кассирша, оторвалась от бульварного романа, который с увлечением читала.
– Могло быть и лучше. Партер продан где-то на три четверти. Бельэтаж пустой. Осталось пробить дыру в потолке и брать арендную плату с голубей. – Она заложила страницу в книге пальцем и посмотрела на Ники: – Вот поставили бы мюзикл, глядишь – и билеты продали.
– Мы – шекспировская труппа.
– В том-то и беда ваша. Шекспир для снобов.
– А что вы читаете?
Роза подняла книгу, показав название: «Порочный круиз. Ей надоело быть безгрешной». Грудастая фемина на обложке уж точно безгрешной не выглядела.
– Шекспир очень сладострастный писатель, если вы именно этого ищете.
– Я не понимаю, о чем они там все толкуют на сцене, – сказала Роза, снова устраиваясь на своей табуретке на колесиках.
– Он писал для людей. Таких, как мы. Вы когда-нибудь слыхали о том, что раньше зрители в партере стояли прямо на земле?
– Мне это неинтересно.
– Но вы же работаете в театре.
– Неважно.
– Ну что-то же подвигло вас обратиться к этому старейшему виду искусств?
– Двадцать зеленых в неделю подвигли. Вот я и пришла в Театр Борелли. Коплю на стиральную машинку. Уже невмоготу отжимать вручную.
– Но ведь не только же деньги? Должно быть что-то еще?
Ники пытался флиртовать, но его чары не подействовали на Розу, он для нее был скорее назойливой мухой.
– Так как же, Роза? Бросьте прикидываться.
– Я бы подумала, если бы вы взялись за что-нибудь, что мне захотелось бы посмотреть. «Тепло для мая»[30], там, или еще что хорошее. Чтобы страсти так и кипели.
– В «Двенадцатой ночи» страсти просто бушуют.
– Ага. Зрители это и говорят, когда уходят в антракте, – хмыкнула Роза.
– Не стоит злорадствовать на этот счет.
– Ни