смущении или ужасе в равной степени.
– Найти костюм впору совсем не было времени.
– Да ничего были штанцы. Никто и не заметил. Как мило, что ты решил сделать мне такой сюрприз на наше семилетие. Другим девушкам дарят букет или коробку конфет, но что это за подарок от жениха? Одни завянут, другие съедятся – и ничего не останется. Зато я! Я получила нечто вечное. Я получила воспоминание. Свадебную сцену в настоящей пьесе Уильяма Шекспира в исполнении моего будущего мужа. Кому еще дарили такое?
Ники открыл было рот, чтобы объяснить суть своей роли, но в этот момент из женской гримерки появилась Калла, натягивая короткие белые перчатки в тон платью.
– Вы та самая актриса! – Пичи повернулась к Ники, ткнула в него пальцем, потом указала на Каллу, потом снова на Ники. – Из твоей сцены же!
Ники шагнул вперед:
– Калла, позволь тебе представить мою невесту Пичи Де Пино.
– У нас случилось небольшое затруднение, и нам с Ники пришлось его ликвидировать. Но вообще-то я режиссер-постановщик этой пьесы, – тепло улыбнулась ей Калла.
Пичи и Ники испытывали неловкость рядом с Каллой, но у каждого была своя причина для смущения.
– Калла присматривает за своим отцом, – брякнул Ники, – Сэмом Борелли. Это его театр. Был. Когда он им руководил.
– Как мило… – Мысли Пичи витали где-то в другом месте. Она вдруг начала прикидывать возможный сценарий с участием Каллы (что за имечко такое странное) и Ники, но за пределами огней рампы. В том просторном платье было не разглядеть, но теперь стало видно, что фигура у нее хорошая. И нос не слишком длинный, и бархатные карие глаза. И не близорукие. Если бы Пичи встретила Каллу, бродящую по рядам «Уонамейкера», то сказала бы, что Калла Борелли – красотка. У Пичи даже в животе забурчало от зависти.
– Калла! – По коридору к ним приближался Фрэнк Арриго, почти задевая стены широченными плечами.
Фрэнк был могучий итальянец боксерской внешности – так часто выглядят трудяги родом с самого каблука итальянского сапога. В прошлом Фрэнку не раз ломали его маленький нос, но он обладал обезоруживающей улыбкой и общительностью, да и рост не подкачал. А это плюсы для человека любой национальности.
– Это был с твоей стороны полный нокаут! – пророкотал Фрэнк, целуя Каллу в щеку. – Видимо, каждый режиссер должен уметь играть.
– Только в крайнем случае. И сегодня был именно такой крайний случай. Правда, Ники?
– Настоящий театральный форс-мажор, – согласился Ники. – Но представление должно продолжаться.
– Независимо от того, впору штаны или нет, – пошутила Пичи.
Но никто не засмеялся. Пичи тихо присвистнула.
– Я подумал, что это у вас такой вариант елизаветинских панталон, – дипломатично сгладил неловкость Фрэнк.
– Нет, вообще-то они должны были доходить до щиколоток.
– Ну не доходили, так и что же? Ты так потрясно играл, что никто и не глянул ниже кафтана, – захлопала в ладоши Пичи.
На радостях, что они с Ники почти освободились