это для Пичи.
– Что сделать для Пичи? – Пичи вошла в комнату. На ней была розовая шерстяная юбка и бледно-зеленый свитерок. Свитерок украшал небольшой розовый бархатный бант, и таким же, только зеленым, она повязала волосы.
– Все, что пожелаешь! – Кончетта взяла голову Пичи в ладони и поцеловала в лоб. Провела рукой по ее талии и потянула за пояс: – Ты такая худенькая.
– Я в порядке, Ма.
– Ты ж моя Пичи-Пичужка, худышка-малышка, пончик-симпомпончик. Меня не заботит твой размер. Ты выходишь замуж, и я так счастлива за тебя.
– Впервые вижу твою мать такой счастливой.
Ал сунул в рот кокосовое печенье.
– Ал, перестань вторгаться в закуски. Штаны.
– Я серьезно, Пичи, – сказал Ал, подтягивая трусы, чтобы скрыть пупок. – Эта свадьба – вся жизнь твоей мамы.
– Моя жизнь – это Пичи. И что с того? У нее будет самая блистательная свадьба из всех когда-либо виденных в Саут-Филли.
Зазвенел дверной звонок, и Кончетта, подбоченясь и вытесняя с дороги мужа, направилась из комнаты.
– Брюки, Ал! Штаны!
Пичи рассмеялась и по пути из гостиной к входной двери слямзила из вазы коржик в форме буквы «К». Прожевала коржик и быстро проглотила, потом распахнула дверь и впустила гостей.
– Тетя Джо! – Пичи обняла тетю Ники, появившуюся здесь в качестве посаженой матери жениха.
Джо Палаццини была невысока, коренаста и отличалась шикарной стрижкой, демонстрирующей во всей красе ее густые волосы, тронутые сединой.
– Ма! – закричала Пичи. – Девушки уже здесь!
Невестки Джо с подарками набились в прихожую. Пичи пригласила их в дом, а тут и мать ее выплыла из гостиной, приветственно потрясая полированной серебряной чашей:
– Призы! У меня есть призы!
– Будет весело! – Лина захлопала в ладоши. Совсем юная, недавно вышедшая замуж, она еще не насладилась свадебной суетой. Лина была из Сицилии, изящная, стройная, с ореховыми глазами, как у Клеопатры.
– Где мое место? У меня варикозные вены в левой ноге пульсируют, как насос, откачивающий воду из подвала после потопа. – Мэйбл сильно отекла в этот день, ее обручальное кольцо впилось в палец, напоминая скорее золотой жгут, чем ювелирное украшение.
– Эльза, ты выглядишь по-королевски, – сообщила Кончетта, оглядывая ее льняной наряд.
– Спасибо.
– Настоящий Мейнбокер[41].
– Боюсь, что нет. Мне это платье свекровь пошила.
– Как бы мне хотелось уметь управляться с иголкой и ниткой, – пожаловалась Кончетта.
– Но ты же превосходно справляешься, Ма. Тебе и не надо много шить, раз я работаю в «Уонамейкере». У тебя постоянная скидка в магазине, – напомнила ей Пичи.
– А мы получим скидки, когда вольемся в семью? – брякнула Мэйбл.
– Я спрошу, – сказала Пичи сквозь зубы.
– Следуйте за мной, девушки. – Кончетта повела их в гостиную.
Она уже разложила карточки для дам. Найдя свои имена и сев, женщины