но без маргарина. Его можно просто соскоблить. И выпьет воды с металлическим привкусом. Запылившийся десерт – апельсиновое желе – подают на бумажной тарелке. Его она тоже не будет.
– Кто за тобой приедет?
Эсме поворачивается. К ней склонилась соседка по столу. Широкий шарф, которым женщина повязала голову, съехал на один глаз, придавая ей пиратский вид. У нее нависшие веки и гнилые зубы.
– Простите, что вы сказали? – уточняет Эсме.
– За мной приедет дочь, – говорит женщина-пират и хватает Эсме за локоть. – На машине. А кто забирает тебя?
Эсме оглядывает стоящий перед ней поднос с едой. Рагу. Кружочки жира. Хлеб. Надо подумать. Быстро.
– Родители, – брякает она наугад.
Повариха, наливающая чай из огромного термоса, заливается смехом – так каркают вороны в кронах деревьев.
– Глупости, – говорит женщина, придвигаясь еще ближе к Эсме. – Твои родители давно умерли.
Эсме на мгновение задумывается.
– Я знаю, – отвечает она.
– Ну да, как же, – бормочет женщина и со стуком опускает чашку на стол.
– Знаю! – возмущенно доказывает Эсме, но женщина уже уходит.
Эсме закрывает глаза. Надо сосредоточиться. Найти дорогу обратно. Она пытается исчезнуть, забыть о столовой. Эсме представляет себя на кровати. Это кровать Китти. Спинка из красного дерева, кружевное покрывало, москитная сетка. Но что-то не так.
Она была вверх ногами. Да, верно. Эсме переворачивает картинку у себя в голове. Она лежала на спине, а не на животе, и свесила голову с кровати – и вся комната повернулась вверх тормашками. Китти то появлялась, то исчезала из виду, она ходила от шкафа к сундуку, выбирая и откладывая одежду. Эсме зажимала пальцем одну ноздрю и делала глубокий вдох, а потом зажимала другую – и выдыхала. Садовник уверял, что такое дыхание – путь к миру и покою.
– Думаешь, тебе понравится? – спросила Эсме.
Китти подняла нижнюю сорочку и поднесла ее к окну.
– Не знаю. Наверное. Жаль, что ты не едешь.
Эсме убрала пальцы от носа и перекатилась на живот.
– Мне тоже жаль. – Она ударила большим пальцем ноги по спинке кровати. – Не понимаю, почему меня не берут.
Ее родители и сестра отправлялись «в поездку», на праздник в загородном доме у знакомых. Хьюго оставался, потому что он совсем малыш, а Эсме не брали, потому что она была наказана – прошлась по дороге, там, где ездят автомобили, босиком. Это случилось два дня назад. Было так жарко, что ее ноги никак не помещались в туфли. Она и не знала, что ходить босиком запрещено, пока мать не постучала в окно гостиной и не поманила ее в дом. Мелкий гравий на подъездной дорожке колол ей ступни – и приятно, и не очень.
Китти на секунду задержала на Эсме взгляд:
– Может, мама сжалится и передумает.
Эсме еще раз крепко стукнула ногой по спинке кровати.
– Вряд ли. – И тут ее осенило: – Оставайся! Скажи, что тебе нехорошо, и…
Китти принялась вытягивать ленточку из ворота рубашки.
– Я не могу.
Ее