Финской земли, знаешь, сколько раньше было? До Урала. А на севере за Урал, до Оби и даже за Обь. Что ж, теперь идти у русских Петербург отвоевывать, у немцев Псков и Новгород, у татар и башкир Урал и Заволжье отбирать, раз все это раньше финские земли были?
Микко попытался было вставить слово, но попробуй кто вставить хоть звук в монолог осерчавшей женщины.
– Нет, вам, мужикам, лишь бы воевать, а о семье думать вы не хотите! Учитель истории говорил, что в давние времена, чуть ли не при рождении Христа, русские, они тогда венетами[9] назывались, на финские земли пришли. Вся северная да и часть средней России, ближе к северу – это бывшие финские земли. И всегда мы с ними жили по соседству и ладили. Потому что свое доброе имя ценили, друг друга уважали. Русские землю пахали, хлеб растили, финны охотились, рыбу ловили, грибы, ягоды собирали. Каждый занимался своим делом, не лез в чужие угодья, не считал себя умнее соседа, не поучал, не отбирал то, что сам не заработал. Одним словом, по-людски жили. А тут… В тридцать девятом русским мало земли показалось… До Тихого океана все под себя подобрали, нет мало, подай им еще и Карелию. Теперь нашим воевать засвербело… Вот и навоевался. Ему что, лежит в своем Териоки. А мне… Как мне одной хозяйство вести? Как детей растить?.. – всхлипнула, посморкалась. – Я ведь учительницей была в младших классах. И хотела потом, когда дети немного подрастут, доучиться, стать учительницей истории. А сейчас какое учительство, когда хозяйство на руках…
Но услышав сонное посапывание мальчика, буркнула:
– Все вы одинаковые, – и потихоньку выплакавшись, повсхлипывала, повздыхала и тоже заснула.
Утром Микко помог немного по хозяйству, позавтракал соленой рыбой и чаем из заваренных брусничных листьев и, поблагодарив хозяйку, собрался дальше.
Хозяйка на прощанье положила в банку из-под тушенки соленых грибков и дала краюшку хлеба. Перекрестила вслед и прошептала:
– Помоги ему, Господи. И не попусти такого с моими детьми…
А его учительница в младших классах была совсем старенькая, звали ее Таисия Михайловна. Добрая была и со всеми разговаривала ласково. Что в первые дни в первом классе вводило Мишу в заблуждение. Он думал: «Вот этот мальчик – ее сын, а вот эта девочка – ее дочка, раз она так ласково с ними разговаривает». Уроки она объясняла скучновато, но понятно. И на дом помногу не задавала. Так что дома оставалось только пробежать глазами, повторить, чтобы лучше запомнились устные, да немногим больше времени отнимали письменные. Уроки всегда так делаются – когда понятно, тогда недолго.
Каждый раз на классном часе, после коротенького классного собрания, проводились громкие читки. Читали о Кутузове и о битве при Бородине, о Суворове и его чудо-богатырях и даже о дотоле не известном никому из учеников казачьем генерале Слепцове, который учился вместе с дедушкой Таисии Михайловны в Горном институте на Васильевском острове. Книжку о нем, больше похожую на тетрадку, еще дореволюционную, без обложек, но с «ятями», принесла Таисия Михайловна. И сама читала, потому что ученики