догорел, и все стали устраиваться на ночлег. Усталость брала свое. Вскоре женщины и уцелевшая команда забылись глубоким тяжелым сном.
Утром их разбудил Жоффруа Де Пеньяк. Они снова тронулись в путь. Нельзя было терять время. Сесиль приняла успокаивающую настойку, которую накануне приготовила ее дочь, чтобы не страдать «морской болезнью», и весь оставшийся путь проделала практически в полусне, чего нельзя было сказать о Марианне, которая чем могла, помогала уцелевшей команде и крестному. Измотанные, но невредимые, спустя два дня они поднялись на борт торгового судна «Голубка», стоявшего в порту Руана.
«Голубка»
Хвала небесам! Наконец-то они на «Голубке»! В безопасности! Мать и дочь были несказанно рады почувствовать себя защищенными. В каюте их ожидал отдых, о котором Марианна и Сесиль Д Мар могли только мечтать: бочка с теплой водой, своевременно приготовленная чьими-то заботливыми руками, душистое прованское мыло, чистые простыни, свежая одежда! Теплый ужин на столе! Они наслаждались простыми радостями жизни после тягот опасной дороги, и это время казалось им божественно прекрасным.
Сесиль и Марианна негромко разговаривали, обсуждая произошедшие за все это время события. «Жан», как они уже назвали еще нерожденного малыша, чувствовал себя хорошо, как и мама, «морская болезнь» прошла, и это само по себе не могло не радовать. Марианна так и не решилась спросить ее о причине их бегства из Парижа, чтобы не расстраивать и не заставлять лишний раз нервничать.
Они, наверное, потеряли счет времени, предаваясь водным процедурам и, скорее всего, не услышали предупредительный стук в дверь, потому что едва успели прикрыть свою наготу, когда к ним неожиданно вошли, совсем не кстати, с визитом вежливости сыновья Де Пеньяка – Гийом и Филипп. Сложилась неловкая сцена.
– Добрый вечер. С прибытием! – Несколько растерянно приветствовали они женщин после некоторой паузы, понимая насколько не ко времени был их визит.
– Спасибо, рады вас видеть. – Несколько смущаясь, устало и церемонно ответили Сесиль и Марианна. Они и вправду искренне рады были бы их видеть, но хотя бы получасом позже.
Мать Марианны предполагала, что юноши сразу удалятся, но она ошибалась: вместо этого Гийом застыл в ступоре у двери, опустив глаза, а Филипп уставился на нее самым бесстыдным образом.
Филиппу исполнилось двадцать четыре года. Он был холодно красив: черные вьющиеся волосы и цвета бледно-голубого топаза прозрачные холодные глаза вкупе с острыми, точеными чертами лица делали его похожим на молодого орла-стервятника. Конечно, он больше походил на отца, чем его светловолосый брат. Однако основное сходство ограничивалось, к сожалению, только вьющимися черными волосами, потому что глаза Жоффруа Де Пеньяка, тоже удивительно сине-голубые, были слишком рассудительны и теплы, не в пример глазам сына, а черты лица были мягки и обтекаемы. С возрастом крестный Марианны стал немного полноват, не смотря на кипучий и энергичный характер, но этот факт только усиливал