взяли прямо в очереди невесть откуда набежавшие омоновцы и грубо, пиная, потащили от стойки регистрации к выходу.
Только «ангел-хранитель» успел обернуться и крикнуть: «Тебя в Домодедове встретят!»
Омоновцы тоже оглянулись, выискивая глазами, кому тот мог крикнуть. Но Сережа тут же отвернулся, продолжая идти ватными ногами к самолету.
Но сначала их собрали в накопителе, где предстояло ждать посадки. Сережа стоял сам не свой. Встретят в Домодедове? А как его узнают? И что подумают? Ведь он прилетит один. Кто даст им знать?
Но раз так сказано, значит, встретят. Кто? Как выглядит этот посыльный? Вот ввязался! А если проверят с собаками, которые наркоту чуют сквозь металл? Им, собакам, без разницы, дембель ты или не дембель.
– Где тут у вас туалет? – спросил он дежурную.
– Скоро посадка, потерпите, – улыбнулась ему девушка.
– Я скоро! – заверил он, приплясывая для понта, чтобы показать, насколько подперло.
– Только быстро. – Она открыла ключом дверь в аэровокзал. – Налево и по лестнице наверх. Там увидишь. Донесешь, не расплескаешь?
Любят в нашем народе солдатиков, что и говорить…
Он только кивнул и побежал, крепко держа чемодан, наверх.
Туалет был пуст. Он зашел в кабинку, лихорадочно путаясь в ключах, стал отыскивать нужный. Наконец открыл чемодан, достал коробочку.
Коробочка как коробочка, обыкновенная упаковка. Только слово «шампунь» и можно разобрать…
Открыл ее. Там был тюбик с такой же надписью. Дрожащими пальцами отвернул колпачок. Понюхал. Шампунь как шампунь. Чуть выдавил. Показалась тягучая, прозрачная желеобразная масса.
И все? И только-то? Что за игры на свежем воздухе?
Но баксы – вот они! Он достал их из кармана шинели. Похрустел, полюбовался на холеные лица пожилых президентов в париках. Самолет, конечно, вот-вот взлетит. Плевать. За такие деньги можно еще взять билет. И не один.
Так что в этом тюбике? Он снова надавил. Шампунь полез из узкого горлышка, а потом в нем что-то сверкнуло…
Он ухватил двумя пальцами эту сказочно красивую цепь и вытащил на свет бриллиантовое ожерелье очень тонкой работы.
Камни тускло поблескивали в желе. Он оглянулся, спустил воду, промыл в ее потоке добычу. Отмытые камни стреляли голубыми искрами.
Куда с ними теперь? В милицию? Объяснять там, как и почему он согласился провезти этот ворованный или контрабандный, словом, незаконный товар? Ведь он – сообщник, хоть и раскаявшийся.
Ну нет! Деньги – это отчеканенная свобода! Не им сказано, но согласен он полностью. А это огромные деньги, судя по всему.
В Москве с ними не пропадешь.
Он быстро пошел к лестнице. Как бы не опоздать. И плевать, что кто-то будет встречать в столице. Вон сколько дембелей! Всех не встретишь.
Он почти бежал по лестнице вниз, как вдруг на ходу остановился, едва не выронив чемодан.
Возле входа в накопитель стояли два омоновца и о чем-то говорили с дежурной.
– В туалет один побежал, – донеслось