который, проведя четыре года в аду, вернулся, похоже, совсем неприспособленным к мирной жизни. Всю свою жизнь он служил в армии, которая теперь, после продолжительного отпуска, отказалась от него совсем. За несколько недель с тех пор, как он вернулся, Диана успела понять, насколько он слаб здоровьем: приступы малярии и какого-то непонятного расстройства пищеварения периодически возобновлялись и изнуряли его. И хоть об этом Джон не распространялся, она чувствовала, как он одинок и совершенно сбит с толку. Вот если бы он был женат! Но он не был. Одна или две девушки, с которыми, как ей помнилось, он встречался до войны, не дождались его, но теперь, когда повсюду вокруг избыток женщин, может, удастся подыскать ему жену. Умом он не блещет, однако он добрый и порядочный человек; с ним не то чтобы не соскучишься, но он будет заботиться о женщине, которая за него выйдет. Она понимала – ему так тоскливо, что следовало бы предложить переночевать у нее, но это будет означать, что Эдвард не сможет остаться. Или не будет означать ничего.
– А если его жена не даст ему развод? – Подумав немного, он продолжил: – Лично я бы не стал ее винить. Развод – это же не то, верно? Для себя я бы его не хотел.
– Ох, Джонни, не знаю! Эдвард, видимо, считает, что она согласится.
В дверь позвонили («Умничка, вспомнил, что у него якобы нет ключа»), и она, поднимаясь, чтобы открыть, предупредила:
– Только давай не будем заводить разговор об этом сегодня. Я просто хочу, чтобы вы с ним познакомились. Он угостит нас где-нибудь чудесным ужином. Мы все вместе хорошо проведем время.
Эдвард держался с ним на редкость обходительно: при желании он умел быть обаятельным как никто…
– Закажем бутылку шампанского – сегодня у меня день рождения, – сказал он, когда они отправились в «Плющ».
– Правда? Поздравляю, всех благ.
– Он всегда говорит, что у него день рождения, когда хочет шампанского, – объяснила она.
– То есть если не день рождения, шампанского не подадут?
– Ох, Джонни, ну конечно подадут. Это просто шутка.
– Шутка. – Он ненадолго задумался. – Виноват. Кажется, сути я так и не уловил.
– Он считает, что ему нужен повод, – объяснила она.
– И что любой повод лучше, чем ничего.
– А-а.
Эдвард заказал ужин: для них – устрицы, а для Джона – копченого лосося, куропаток, простой стейк на гриле, и шоколадный мусс – для них и для Джона. На стадии кофе и спиртного Джон спросил, нельзя ли ему фраппе с мятным ликером.
– В лагере мы вспоминали и его в том числе, – объяснил он. – Знаете, когда все садились в кружок и по очереди рассказывали, чем полакомятся сразу же, как только вернутся домой. – Он помешал в своем бокале соломинкой. – В основном из-за льда – там стояла такая жарища, что лед казался дивом и роскошью.
– Как я вас понимаю, – откликнулся Эдвард. – Мы часто обсуждали горячие ванны в окопах.
– Откуда же возьмется горячая ванна в…
– Да нет, я хотел сказать, что мы