и камнем тысячи и тысячи лет назад. Огонь, пламя, горело так, что взгляни – и обожжёшься. Взгляни – и сам сгоришь. Взгляни – и ты больше не забудешь то, что видел. Но смотреть было некому. На кухне всё так же было только два человека стоявших напротив друг друга. Они не замечали разрухи вокруг, разрухи, которую сами и создали. Осколки тарелок, стаканов, кружек, пробитая ножом дверь холодильника, треснутое стекло в кухонном шкафу, перевернутые цветы, упавшие с подоконника и растерявшие всю свою зелень и землю, сорванные наполовину занавески и опрокинутые на спинку стулья. На ужин сегодня у этих людей был винегрет бытовых вещей приправленный хаосом и раздраем.
Не по-осеннему тёплый ветер из открытого окна задувал на эту кухню, где люди строили из самих себя картину времён Ренессанса. Мужчина, стоявший ближе к двери в коридор, и девушка, стоящая около окна, одновременно выдохнули. Всё в этой жизни они делали почти одновременно. Начинали говорить, устраивались на работу, увольнялись с неё, придумывали идеи для путешествий, гасили и поджигали свечи, впадали в хандру и радовались, совершали ошибки и осознавали степень их тяжести.
– Маша, – сказал мужчина, тяжело дыша.
– Роджер, – сказала девушка.
Они опять замолчали. Молнии, искры и пламя пока что не давали им шанса заговорить и разбивали предложения в слова и перемалывали их в буквы и бессвязные звуки.
Мужчина развернулся и ушёл в другую комнату. Девушка отвернулась и взглянула в окно. Оба знали, что виноваты. Оба знали, что виноват другой. Так прошло пять, десять, пятнадцать, двадцать и тридцать минут. Люди в этой квартире ничего не делали, а просто смотрели в пустоту, пытаясь совладать со своими мыслями и самими собой. Нарушить тишину решила девушка. Она бесшумно прошла в спальню и увидела мужчину, сидящего на кровати и смотрящего в стену. Сев рядом, она заговорила.
– Это смешно.
– Смешно?
– Да. Конечно. Разве нет?
– Мне кажется, нет.
– Почему? Это что-то из мыльных опер. Санта-Барбара, и вот это всё.
– Санта-Барбара? Да уж.
– Ладно. Это уже произошло. Ничего не поделаешь.
– Угу.
– И только два варианта у нас осталось.
– Какие?
– Либо на этом всё закончить, либо идти дальше.
– Хм.
– Хм?
– Не знаю. Не знаю я. Я не могу сейчас что-то сказать. Я слишком сейчас растерян.
– Я тоже.
Мужчина встал с кровати и подошёл к шкафу. Там он достал с верхней полки сумку, с которой ходил в спортзал, и кинул её на пол. С других полок он начал собирать вещи и закидывать их в сумку, особо не церемонясь и не складывая их, совершенно не беспокоясь об их сохранности. В сумку летело всё – нижнее бельё, рубашки, футболки, носки, джинсы, брюки и даже пиджак. Последним на гору уже смятых вещей упало непонимание того, что происходит. Это заметила девушка, молча наблюдавшая за сбором. И не упустила шанса спросить.
– Это что такое?
– Я считаю,