помогать. В то же время он кричал, что работа для него сейчас неважна и у него есть другая, самая важная проблема – это отношения с женой. Во время беседы сотрудник объяснял своё поведение неоправданным кокетством супруги. Рассказывал он всё эмоционально, периодически выкрикивая в окно оскорбления. Но в то же время признавался, что был счастлив в браке и мечтает, „чтоб всё было как раньше“. В результате мы решили, что я сам поговорю с его женой. Я дал Чуркину телефоны психологических служб нашего города и в 22:00 поехал домой.
27 ноября я написал рапорт начальнику отдела с просьбой снизить объём требований к Чуркину и таким образом помочь мне в стабилизации его психологического состояния. Затем, примерно в 15:50, сотрудник мне позвонил, и мы договорились о встрече на углу перекрестка Гагарина и Вокзальной ул. в 16:30. На встречу он пришел с перебинтованной рукой, объяснив это уличной дракой с подростками. Я рассказал ему, что примерно буду говорить его супруге. Он согласился со мной и в 17:00 ушёл в сторону вокзала, а я пошел звонить Чуркиной. Однако она не пожелала со мной общаться и бросила трубку. После чего, примерно в 18:30, мы встретились с Чуркиным и продолжили морально-психологическую работу до 22:30.
На этом этапе я использовал приёмы: структурирования ситуации, преодоления исключительности ситуации, включения в контекст, снятия остроты, использования предыдущего опыта, терапии успеха, убеждения, логической аргументации, планирования, интерпретации; подчёркивал значимость близких ему людей, убеждал в необходимости бросить пить. В результате беседы мы совместно пришли к выводу, что сотруднику с женой необходимо посетить специалиста-психолога по разрешению семейных конфликтов из центра психологической защиты, и договорились увидеться в понедельник с целью организации этой встречи. В 22:30 мы расстались, и сотрудник поехал к своему дяде в сторону телецентра».
– Им бы не психолога надо, – заметил Гришка. – Их бы пороть, обормотов! Ну, читай, читай.
«28 ноября в 13:30 я позвонил сотруднику, уточнил его планы на день (он собирался заняться домашними делами), и мы договорились о встрече на понедельник. В 13:58 он мне перезвонил и сказал: „Вы все идиоты“ и „Я ухожу“. Я начал убеждать его не торопиться „уйти“ и попытаться разрешить проблему другими способами, вспомнить, что у него есть сын, ради которого стоит жить. На что он мне ответил: „Уже поздно, я выпил упаковку реланиума“ – и отключил телефон. В 14:02 я позвонил в скорую помощь и сообщил врачам о факте отравления по адресу проживания сотрудника. После чего доложил о случившемся заместителю начальника отдела по кадровому обеспечению майору милиции И. Б. Королёву и руководителю психологического обеспечения В. С. Громовой. В это время я находился в посёлке Ручьи, в часе езды от города. Я смог оттуда выехать только через 40 минут с помощью поста весового контроля ГИБДД.
В 16:15 я прибыл на квартиру сотрудника. Он никого не впускал и требовал, чтобы уехали машина скорой помощи и дежурная машина ЛОВД. После того как Чуркин убедился в их отъезде, он впустил меня