руки, Лили. Запачкаешься маслом или еще чем похуже.
– Это обычная вежливость, – ответила Лили. – Они ведь такие же, как и мы.
– Mon Dieu[13]. И где ты этого набралась? Явно не в школе.
Мадам достала из саквояжа рукоделие – вышивку с ангелами Боттичелли. В закрытом купе запах ее духов стал просто невыносим. Лили потянулась открыть иллюминатор, но мадам жестом остановила ее:
– Arrêtez-vous[14].
– Почему?
– Я терпеть не могу шум пропеллеров и не хочу, чтоб меня продуло. К тому же все пропахнет дымом.
Лили разозлилась. И чего мадам к ней цепляется? И даже не дала сказать, что профессор Хартман – ее отец!
– Почему вы не дали мне рассказать проводнику, что я – дочь Джона Хартмана?
– Твой отец держал свое имя в тайне.
– Какая теперь разница?!
– Ты хочешь, чтоб все лезли в наши дела? Особенно машины, особенно после трагедии.
Лили помотала головой. У нее защемило сердце. – Я просто не понимаю, почему на вопросы, адресованные мне, отвечаете вы.
– Это мое право, – ответила мадам. – Я теперь твоя опекунша, пусть и временно. И пока ничего не решено, мы будем вести себя как и прежде. А сейчас, будь добра, сядь и постарайся не шуметь. У нас впереди долгий путь.
Лили послушно села, хотя ей по душе пришелся бы более дружелюбный тон – да и спутница поприятней. Не слушая, что говорит домоправительница, девочка принялась рассматривать пейзаж за окном. Двигатели «Стрелки» ожили, и два больших паровых грузовика потянули ее в центр взлетной полосы, на отметку «Х» прямо под отверстием в крыше вокзала. Затем отцепили швартовые канаты, и гигантские ветряные насосы в стенах стали поднимать дирижабль вверх.
Лили в иллюминатор наблюдала, как мимо проплывают металлические стойки, на которых держалась стеклянная крыша. Сидевшие на ней голуби даже не шелохнулись при виде дирижабля.
Последний раз Лили прилетала сюда с папой осенью, перед началом учебы. Тогда вечера были светлыми и долгими – не темными и мрачными, как сейчас.
А теперь Лили летела без отца и больше не чувствовала себя в безопасности. Когда дирижабль взмыл в пустое беззвездное небо, она стала размышлять, куда могли пропасть папа и Малкин. Как же это выяснить под бдительным надзором мадам? Лили вдруг осознала, что осталась совсем одна. Что теперь ее ждет?..
Глава 5
Вскоре раздался стук в дверь. Лили оторвалась от ужастика и увидела через стекло того самого худого мужчину с платформы, который держал под мышкой газету «Механический вестник». Когда он зашел, Лили открыла рот от изумления: она-то думала, он в очках, но оказалось, зеркальные стекла вставлены прямо в глазницы. У него не было глаз!
Незнакомец посмотрел на билет, затем на медные номера мест над сиденьями. Все, на что падал его взгляд, отражалось в круглых зеркалах на его лице.
– Простите, дамы, видимо, я тоже еду в этом купе. Вы позволите?
Лили замотала головой, но мадам Вердигри ответила:
– Конечно.
– Благодарю,