был увлечен толпой, но численность их увеличивалась.
Но в некоторых солидных особняках виднелись мрачные и испуганные лица, хозяева демонстративно закрывали ставни!
Неприязненно надувшийся, щёгольски одетый юнец лет 20, опасливо и хмуро наблюдал за колонной и вдруг закричал в голос:
– Долой якобинцев, проклятых убийц!
От колонны отделился высокий мужчина в красном колпаке и карманьолке, и парень заработал сильный удар кулаком по макушке сверху вниз, и во весь рост растянулся на тротуаре. Научись отвечать за свои слова, «золотая молодежь»!
На королевский дворец, оцепленный швейцарскими гвардейцами, шли как на Бастилию в 1789-м! Са ира!
Подготовка восстания 10 августа.
В 11 ночи 9 августа секция Кенз-Вэн выдвинула предложение, чтобы каждая секция Парижа выделила по три делегата с целью принятия срочных мер по спасению государства и 28 секций ответили согласием, так образовалась новая повстанческая Коммуна. Карра и Шометт отправились в казармы марсельских федератов, Сантерр поднимал санкюлотов предместья Сент-Антуан, а Александр предместье Сен-Марсо.
С 12 ночи до 3 часов утра старая легальная и новая повстанческая Коммуна работали одновременно: новая организовывала нападение на Тюильри, а старая вызвала командующего обороной Тюильри в Ратушу, расстраивала оборону дворца.
Прокурором новой Коммуны был назначен Пьер Гаспар Шометт, заместителем Жак-Рене Эбер.
Только к семи утра фарс двоевластия был наконец прекращен, члены новой повстанческой Коммуны в краткой форме сообщили прежним коллегам, что они освобождены от своих обязанностей, при этом при исполнении они оставили мэра Петьона, прокурора Манюэля и его заместителя Дантона, а уже через час началось наступление на Тюильри.
В отличие от Бастилии дворец Тюильри, был очень хорошо охраняем, и руководители восстания, кажется, должны были трижды подумать, прежде чем бросать своих необученных и недисциплинированных добровольцев на штурм.
Гарнизон защитников дворца был опытным и профессиональным, 950 ветеранов швейцарской гвардии, 930 жандармов, 2000 национальных гвардейцев и 200-300 кавалеров ордена Святого Людовика и прочих роялистов, защитников монархии, 5000 человек был достаточно для обороны дворца, хотя сейчас известно, что им не хватало боеприпасов. Сторонники короля вполне могли быть уверены в успехе.
Редерер, прокурор Парижа, убедившись, что нападение неизбежно уговорил Людовика Шестнадцатого «с целью предотвратить массовое кровопролитие» оставить дворец и отдаться под защиту депутатов Собрания, несмотря на возмущение Марии-Антуанетты, видевшей в депутатах своих врагов и считавшей, что нужно защищаться до конца.
Есть информация, что Редерер убеждал короля покинуть Тюильри под сильнейшим давлением Дантона.
Набат, не переставая, гудел всю ночь…
Маркиз де Манда де Грансей, командующий войсками, собранными для защиты Тюильри, также по настоянию Редерера, прокурора Парижа, подчинился приказу Коммуны явиться в Ратушу. Он ничего не знал, о новой сформированной за несколько часов повстанческой Коммуне, явился туда без сопровождения и был арестован, а вскоре и убит. Редерер, впоследствии утверждал, что это также было сделано по распоряжению Дантона,