особенно ненавистны парижанам, те были уверены, что они первыми стали стрелять в народ, при этом инсургенты получали ужасные раны, защитники дворца стреляли сплющенным свинцом, осколками битого стекла и гвоздями.. В дело вступили пушки, нанося большие потери атакующим…
От ударов прикладов и пик, дворцовые ворота рухнули. Санкюлоты рассеялись по дворцу, вступив в жестокую схватку с его защитниками..
По улицам, отходящим от дворца, в ужасе, с проклятиями, метались, пытаясь скрыться, особенно ненавистные парижанам швейцарцы, пока их не сваливала пуля или сабельные удары!
Что ж, господа «голубой крови», судный день настал…
Филипп де Бланшланд, бывший губернатор Сен-Доминго сидел в кресле мёртвый, жестокий к белым простолюдинам не меньше, чем к чернокожим рабам, он не дожидаясь расправы восставших, застрелился.
Рядом с креслом стоял начальник полиции, его пистолет был разряжен, он успел произвести выстрел в толпу и теперь держал руку на эфесе шпаги, рядом с ним, трусовато прижимаясь к подоконнику, стоял богато одетый молодой человек, его сын.
И вдруг приятный сюрприз… Какая удача! Маркиз де Белланже! Да это Судьба! Он узнал Норбера и мерил его стеклянным от ненависти взглядом, рука выдернула из кобуры пистолет…На секунды обе стороны словно оцепенели.. Чья реакция окажется лучше?
Холодно улыбаясь, Куаньяр неуловимым змеиным броском вскинул руку и не без удовольствия спустил курок. Белланже пошатнулся и упал на ковер.
Стоявший рядом юноша в красном колпаке с ожесточением вонзил пику в грудь молодого франта, светло-бежевый фрак окрасился кровью…
Секундная тишина сменилась диким криком. В помещение ворвались люди…
В горячке боя никогда не провести грань между необходимой самозащитой и неоправданной жестокостью… С остервенением нанося и отбивая сабельные удары, Норбер почувствовал сильнейшее возбуждение и ярость.
Победа будет за нами. Убивай или убьют тебя. Дикая первобытная энергия била через край, мысль работала достаточно ясно, но вот всякие чувства, кроме холодного управляемого бешенства куда-то испарились.
Вот его товарищ в таком же состоянии, занёс лезвие сабли над головой богато одетой дамы, на коленях, она в ужасе цепляется за полы его куртки, но что это… снова никаких эмоций! Он смутно сознавал, что всё это ненормально, но всё равно ничего не чувствовал и не стал удерживать руку товарища…
«Индеец на тропе войны» или просто «вождь краснокожих», так, в шутку прозвали Куаньяра патриоты из Марселя…
Дрался жестоко, вместе с другими патриотами преследовал последних защитников Тюильри.
Встретив взгляд остановившихся в холодном бешенстве зрачков, при виде сабли в его руке, с лезвия которой капала кровь, не одна аристократка нервно вжималась в стену, не одна упала в обморок…
Сад Тюильри… Куаньяр с группой товарищей преследовал отступающих роялистов и швейцарцев, вслед за которыми от них бежали, как могли, подобрав пышные юбки две