встревоженно спросил он.
– Всё с ней в порядке, – отмахнулся Клай. – Хотя, впрочем, почём мне знать? Я не видел её почти год!
– Что же тогда? – несколько успокоившись, поинтересовался Олни.
– Всё очень просто. Думаю, ты готов к тому, чтобы стать учеником мага, – как-то совсем буднично оповестил Клайдий.
– Правда? – со странной смесью радости и некоторого страха воскликнул Олни.
– Ну ты, разумеется, всё ещё неуч, но уж, во всяком случае, не больший неуч чем был я, когда стал обучаться магическому искусству. Думаю, ты вполне готов принять те знания, что я собираюсь передать тебе.
– О, благодарю, мессир! – воскликнул Олни. – Можем ли мы начать прямо сейчас?
– Я принёс тебе завтрак, – напомнил Клай.
– Я не голоден! – и действительно, от радостного возбуждения у Олни совсем пропал аппетит.
– Однако же я принёс тебе завтрак, – повторил Клайдий. – И ты не можешь его не съесть.
Поняв, что сопротивление бесполезно, Олни ухватил ложку и стал заталкивать в себя любимую овсяную кашу, в этот раз совершенно не ощущая вкуса. Набив полный рот, он едва не поперхнулся, однако мессир почему-то не принёс вместе с кашей обычного в этом случае молока, так что юноша бросился к кувшину с водой, стоящему у кровати и с помощью спасительной влаги кое-как протолкнул в себя вязкий комок. После этого он стал есть медленнее и осторожнее, искоса поглядывая на широко улыбающегося Клая.
***
Эта часть обучения оказалась самой трудной. Клайдий говорил о возмущении, о сосредоточении, о особенности мироустройства, которая позволяла некоторым людям творить чудеса. Несмотря на то, что Олни уже ощущал то, о чём рассказывал мессир, ему было весьма сложно постичь сам механизм данного процесса, ведь сосредоточиться – совсем не то же самое, что закрыть глаза, или выдохнуть, или ударить кулаком.
Клай учил Олни медитировать, смотреть вглубь себя, слушать себя, растворять себя в окружающем возмущении для того, чтобы стать им, почувствовать его. Это было самым сложным, поскольку здесь уже учитель мало чем мог помочь своему воспитаннику. Именно эти самые первые и самые сложные шаги Олни должен был сделать сам. Конечно, молодому самородку было, наверное, проще, чем большинству его будущих коллег, поскольку ощущение и манипуляции возмущением он пробудил в себе сам, но это не означало, что это давалось ему слишком уж легко.
Разумеется, Клай, как и, наверное, все преподаватели-маги во все времена, начал с азов стихийной магии, как наиболее простой в освоении и при этом весьма эффективной. Именно с подчинения своей воле неживой материи начинался путь всех величайших волшебников. Удивительно, но Олни своим умом дошёл, и прежде самого Клая сформулировал основную идею стихийной магии: материя есть возмущение. Осознав это, любой начинающий маг уже мог создать свой первый огнешар, сжать воздух до плотности достаточной, чтобы проломить дощатое ограждение, поднять небольшую водяную бурю или песчаную плеть.
Нужно