тогда быть магом, если ты ничего не можешь сделать? – горестно спросил Олни, отрывая лицо от мокрой подушки.
– Я спущу тебе этот глупый вопрос, делая скидку на твоё состояние. Маг может то, чего не могут другие – вот и ответ на твой вопрос. Но мир устроен так, что есть многое из того, что не могут даже маги. Для того, чтобы лечить человека, нужно до мельчайших мелочей понимать, как он устроен. Даже целители могут чаще всего лишь самые простые вещи – останавливать кровь из открытой раны, вскрывать глубокие гнойники, охлаждать ожоги… В мире есть много болезней, и болеют ими все – от нищих до королей. Если бы в силах магов было излечить их – неужели ты думаешь, они позволили бы страдать и умирать по крайней мере коронованным особам? Множество магов умерло во время последней эпидемии синивицы в Латионе, и среди них были опытные и могучие маги. Пойми, парень, у всего есть границы, даже у самой Сферы16.
– Но я должен был что-то сделать… Я должен был быть рядом, когда это случилось… – разбередив старую рану, Олни вновь залился слезами.
– Ты будешь весьма глуп, если станешь всю жизнь винить себя за это. Ты дал своей матери так много, как редко какой сын может дать. Благодаря тебе последний год она прожила в достатке, не зная нужды ни в пище, ни в дровах, ни в одежде. Но главное – уверен, что она безмерно гордилась своим сыном, сумевшим выбиться в люди. Поверь, парень, моя мать имела немного поводов хвастаться своим отпрыском – куда чаще, думаю, ей было стыдно за меня. Так что перестань себя казнить. Ты – маг, и тебе пристал более философский взгляд на подобные вещи.
Клай и сам понимал, что его утешения получаются так себе, а потому, опасаясь ещё больше обидеть парнишку, встал и вышел, тихонько притворив дверь.
***
Дарфа умерла поздней осенью, когда ледяной ветер уже гонял серебристую позёмку по белёсой мёрзлой земле. Олни стоял с непокрытой головой и тупо смотрел, как трое селян пытались заступами отбивать комья замёрзшего дёрна. Щёки, шелушащиеся от ветра и слёз, горели огнём, но он этого не ощущал. Весь мир его сейчас съёжился до одной точки – грязно-коричневого пятна на поседевшей земле.
Всковырнув верхний слой, один из колонов протянул заступ Олни – здесь земля была ещё довольно мягкой, а по обычаям сын должен сам похоронить мать. Юноша отупело подошёл и взял заступ. Он начал методично бить по земле в такт с двумя другими мужиками, и эта монотонность внезапно несколько успокоила его. На какое-то время мир вновь наполнился смыслом – есть яма, которую нужно выкопать. Дальше этого мысли Олни не шли, словно отскакивая от невидимой стены.
Когда яма была готова, землекопы вернулись в хату. Здесь уже всё было готово к погребению – свежеструганный гроб, в котором, укрытое покрывалами, покоилось тело Дарфы, а также арионнитский служитель, приехавший из соседнего села, поскольку в деревне не было ни храма, ни даже небольшой часовенки. Нужно было спешить, покуда выброшенная на поверхность земля не возьмётся льдом и не превратится в один большущий ком, поэтому гроб тут же вскинули на плечи те самые