верно. Только что?
Ничего стоящего витрина не содержала: ни чипсов, ни креветок, ни колбасы, даже тушенки не было.
– Вот падлы! – выругался Граф. – Смотри, чем они служителей дорог потчивают. Жрать ни хера нет.
– А давай сухой корм для котов возьмём? – внезапно предложил Нималов.
– Да ну, – засомневался Граф. – Что уж совсем опускаться-то. Что мы, коты что ли?
– Коты, не коты, а от них недалеко ушли. Мировой закусон, к тому же.
– Будто ты пробовал, – с недоверием усомнился Граф. – Не, Поручик, я эту херню ни за какие посулы есть не стану. Я себя пока что ещё уважаю.
– А я, значит, нет?
– А ты – нет, если всякое говно в рот тащишь, как пёс шелудивый.
– Так нет же ничего…
– Ладно, давай, – сдался Граф.
Будучи знакомыми неполные три года, они понимали друг друга с полуслова по каким-то почти невидимым совместным чертам характера. Одной из них был совместный нигилизм. Не глобальный, доводящий до сумасшедшего дома, но легкий, слегка сатирический, почти шутовской. Совместные пьянки их были тому примером. Начавшиеся спокойно и чинно, они могли закончиться невесть где и как. Нет, они не были эстетствующими особами. Они были парнями, которые «себе на уме». И, может быть, именно это их и объединяло.
– Идём, Поручик, чего шары-то пучить, – толкнул его Граф локтём в бок. – В старости ещё пригодятся.
Нималов, не отходя от киоска, почти шальными глазами от предстоящей выпивки изучал вверенный ему пакет кошачьей бурды «Китикэт».
– Куда пойдем? По периметру?
– Щас, – ехидно-язвительно оскалился Граф. – С бутылкой водки я ещё в дозор не ходил. Ты, Поручик, никак на экзамене не знания, но мозги оставил. За мной! – он коротко крикнул и скрылся в придорожной обочине, шелестя кустами.
– Падай здесь, – вскорости предложил он Нималову, приблизившись к ветвистому клёну. – Дальше не пойдём – светло ещё: начальство зафиксирует.
– Бе-е-е, – послышалось откуда-то справа.
– Кончай, Поручик, не пили же ещё… – заржал Граф. – Рано ещё в козлов опускаться.
Нималов осмотрелся. Недалеко, к одному из деревьев, раскинувших зелёные покрывала над лужайкой, был привязан источник звука – парнокопытное козлиной породы.
– О! – изумился Нималов. – Может, молочка наколдуем. Граф, это козёл или коза?
– Нашел, что спросить, – отмахнулся Граф. – Иди – пощупай.
– Тю. А без этой унизительной процедуры? Не в курсе, у коз рога растут?
– Вроде, нет. Растут, по-моему, только у козлов.
– У этой отсутствуют. Хотя, может, это просто ещё молодой козёл.
– Поручик, когда коту не хер делать, он лижет свои яйца… Ты мне сейчас его напоминаешь! Брось ты этого козла на хер! Айда водку пить.
– Ладно, наливай, – по привычке согласился Нималов.
– Куда «наливай»? В сапог? Из ствола дёргать придётся.
Нималов поёжился: пить водку из горла он не любил. Граф, не обращая внимания на его реакцию, опрокинул бутылку в рот, сделал пару-тройку глотков