Но я почему-то не могу сделать ни того, ни другого. Примерно так же размыто, не различая черт лица, я видела ту женщину во снах, которая меня по-матерински ласкала, но будто издалека, как бы не касаясь меня. Может, это и не мать мне снилась вовсе, потому что разве не должен образ матери до мельчайших деталей отпечатываться на подкорке сознания ещё в момент рождения? Или даже до него. Разве это уже не доказано наукой? Да и об экспериментах я, кажется, читала, когда повзрослевшие дети, не видевшие всю жизнь своих матерей, узнавали их среди многих других подставных. Может, это и не мать приходила ко мне во снах, а какая-то чужая, смутно знакомая женщина. Или хорошая знакомая – вроде тёти Лены. Я ведь за все эти ночи так и не разглядела её лица, как до сих пор не могу рассмотреть черты тёти Лены. Если бы там была мать, я точно должна была её узнать. Или все эти эксперименты – полный развод и запудривание мозгов. Но если уж наука так меня разочарует, то больше просто не во что будет верить.
Если честно, именно сегодня я немного завидую Ромке. Вообще, тётя Лена кажется мне достойной матерью. Она и не слишком донимает его своей опекой, и в то же время он всегда хорошо одет, сыт и доволен. Хотела бы я сама иметь такую или вообще любую мать? После сегодняшней встречи со Светкой и компанией мне показалось, что да. Смогла бы она дать мне то ощущение, нехватка которого саднит сейчас где-то глубоко внутри? Ощущение присутствия рядом чего-то человеческого: понимающего, сострадающего, готового принять, утешить и пожалеть. Я не знаю. Не только в ней, но ещё и в себе самой я не уверена: смогла бы я справиться с ролью благодарной, послушной, любящей дочери? Может, некий режиссёр-постановщик решил, что нет. И поэтому отдал эту роль кому-то другому, отняв её у меня – как и мою мать. Странные мысли лезут в голову. Антинаучные.
Глава 4
Проходит два дня. В школу я пока не хожу. Нога всё так же ноет. Бабулина мазь снимает боль только на пару часов. Светка всё не пишет. Вадя – тоже. Число двенадцать мне уже снится в виде двух бредущих под руку незнакомых стариков: деда в форме единицы и бабушки в форме двойки. Увидев меня, они останавливаются и оба грозят мне указательным пальцем. Предупреждают? Или осуждают? Одноклассники на моём месте уже давно залезли бы в какой-нибудь онлайн-сонник. А меня никто не переубедит, что сны – это просто выкрутасы мозга и сознания. И ни с чем таким потусторонним они не связаны – только с нашей черепной коробкой. Всё научно объяснимо. Или опровержимо. Абсолютно всё. И визгливо хохочущая гиена была просто глюком.
Я начинаю даже злиться на эту троицу, которая пробила мою крепостную стену, забросила в эту дыру горсть зловредных семян – и дала дёру. И вот теперь всё это во мне начинает прорастать и цвести буйным цветом: тоска по людям, желание поговорить с кем-то пусть даже ни о чём, но так, чтобы слова мои находили какой-то отклик, а не просто рассыпались вокруг меня, как горох по полу. Всё это жутко мучительно. Эти трое показали мне сквозь пробоину в стене моего одиночества свою весёлую, дружную, душевную компанию – и где она сейчас? Я тайно надеялась стать её частью. Да и мне