подсчётам – бешеная, километров пятьсот в час.
– Ух ты! – невольно вырвалось из Кузиной груди.
– За три минуты работы двигателя, – продолжал Сапожков дальше, – она должна преодолеть путь длиной не менее, чем в двадцать пять километров и сделать около восьми кругов. Безотказность системы управления гарантирована. Работа – ювелирная, особенно «взлёт-посадка». Испытания проводим завтра, с утра…
В четыре часа утра Остапенко с Малышевым на велосипедах подкатили к дому Сапожковых. Через пять минут модель была погружена на поджидавшую их телегу с запряжённой в неё древней кобылой. Управлял транспортным средством такой же древний, низенький, жилистый дед Семён, пообещавший Митьке подкинуть честную компанию к заранее обусловленному месту. Сам он ехал на сенокос. Ребята вскочили на телегу и экипаж тронулся в путь.
Утро только занималось лёгким багрянцем далёкой кромки горизонта и дышало свежестью леса, луговых трав и запахом дыма, исходившего и струившегося из печных труб где-то растапливаемых русских печей: пекли домашний хлеб. Покой и тишина, окутывавшие, казалось, всю землю, нарушались лишь мерной поступью кобылы, да монотонным поскрипыванием колёс телеги. Утренняя свежая прохлада, наполнявшая воздух, проникая сквозь все доступные места одежды, отгоняла дремоту и наполняла сознание необыкновенно живительной силой. Наступал ещё один, новый, день планеты.
– Пошто в таку рань выпрямились? – спросил дед Семён. – Аль не спится?
– Не спится, дедушка, – нехотя ответил Сапожков, зябко ёжась и кутаясь в старенький пиджачок.
– Чего среди поля-то будете одни маячить? Никак забота привела?
– Забота, дедушка Сеня, забота. Испытывать будем.
– Испы-ы-ытывать?.. Ишь ты! Вона как? – со значением произнёс тот. – Вот эту штоль? – кивнул он в сторону обёрнутой парусиной поклажи и, получив утвердительный ответ, добавил: – Конечно, ежели то всё ради забавы, то это вроде бы и ни к чему, пустое дело. А если с жизненным прицелом, то – благостное. Вот у меня, дома, тоже один испытальник завёлся, внук, значит: ракенту смастерил. До неба, правда, немного не добрала, духу, видать, не хватило, да прямо на крышу так и шмякнулась. Хорошо, что не деревянная, крыша-то – шихфером покрыли намедни, – а то спалил бы дом, как пить дать спалил. Теперя что-то снова мастерит, не говорит – что, секрет, значит. Да-а-а, такие-то дела!
За городом дед Семён припустил гнедую рысцой и через полчаса ребята были на месте. Распаковав модель и бережно взяв в руки, Сапожков установил её на проезжую часть дороги. «Альбатрос» мирно приник к земле и в этот момент больше всего оправдывал своё название, широко раскинув полутораметровые, полусложенные крылья. Отблески утренней зари холодно мерцали и отливали тусклыми полосами и искрящимися точками росы на фольгированной поверхности его корпуса.
– Эко диво! – удивлённо воскликнул дед, узрев необычную конструкцию и, снедаемый любопытством, позабыв об основной цели своей поездки, добавил: – Ну-кась и я с вами