твой дедушка сам за тобой приедет. Или лучше пойди и завари чай, а я бутерброды сделаю.
Евгений Семенович приехал минут через сорок. Не глядя на Антона и тяжело ступая, он прошел в комнату, где, нахохлившись, сидела Катя.
– Хороша, нечего сказать! Ладно еще, что отец устал и сразу спать лег – не слышал, что ты устроила. Хорошо, я плохой дедушка, можешь меня не жалеть, пусть я уже два часа сижу и трясусь, но об отце-то подумай!
– Папа со мной никогда так не разговаривает, как ты, – хмуро возразила она. – я куда хочу – хожу, с кем хочу – встречаюсь. Он мне доверяет, и он мне не запрещал с Антоном встречаться, это все ты стараешься. Ты мне вообще не отец и не имеешь права мною распоряжаться.
– Я твой дед, и лучше знаю, что нужно, не хами, пожалуйста! Поедем домой!
– Отсюда я сразу уеду в Ленинград, а папе сама позвоню и все объясню. Уходи, я взрослая, и меня нельзя никуда тащить насильно. И вообще – захочу и буду спать с Антоном!
– Ну, Антона тоже не мешало бы спросить, – заметил Антон, стоявший в дверях и с интересом слушавший беседу деда и внучки, – иди-ка ты, Катя, домой, я с тобой спать не буду. Я ужасный негодяй, развратник, бабник, и для тебя не гожусь. Успокойтесь, Евгений Семенович, я не собираюсь соблазнять вашу внучку.
Баженов вздохнул, провел тыльной стороной ладони по лбу и тяжело опустился на диван, заскрипевший под его массивным телом. Он выглядел совершенно измученным, и в душе Антона шевельнулась жалость.
– Хотите чаю, Евгений Семенович? – спросил он. – Катя, вон, со слониками заварила.
Старик устало отмахнулся.
– Давно должен был с вами поговорить, но не решался, а вы ведь уже совсем взрослые. Виноват я, наверное. Понимаю тебя, Катюша, и даже очень – плохо твой дед себя вел, грубо. Антошку тоже обидел – нет, чтобы честно все объяснить. Не потому ты, Катерина, не можешь с Антоном спать или замуж за него выйти, что он плохой, а потому что он – твой родной брат.
– Ты это сейчас придумал, дедушка? – недоверчиво спросила девушка. – Как это брат?
– Еще до того, как Максим встретил твою маму, он любил Люду Муромцеву – познакомился с ней, когда был тут у меня в один из своих наездов. Не знаю уж, почему они расстались, и почему Люда ничего не сказала ему про Антошку – на то была ее воля, и я ничего изменить не мог. Если б она разрешила, я бы сам Антону все давно рассказал, потому что люблю его, если честно, больше всех своих остальных внуков.
– Евгений Семенович, – Антон растерянно сделал шаг вперед и остановился, – почему вы… почему… так значит, – он упал на диван рядом со стариком и закрыл лицо руками.
– А почему ты не сказал папе, дедушка? – потрясенно спросила Катя. – Он должен был знать, что у него есть еще один сын. Ведь никто ничего не знал! Представляешь, а если бы… – она запнулась.
– Если б я умер, – спокойно уточнил старик, – то у меня было готово письмо для Максима – там я все написал. А кроме меня еще знала Анна Игоревна – сама догадалась, или,