что вроде бы не та,
Что предо мной была всегда:
Сидящая согнувшись,
ноги обхватив руками, —
Как древний сфинкс
жестоко-дерзкий,
Неумолимо кровожадный
идол женский.
Жестокость эта древняя — века…
И разрушения от ветра,
Столетняя песчаных бурь река,
В песчинках судеб беспросветных,
Страдающих в непониманьи мира
От постоянно-детского недоуменья, —
В театре самобичевания
вся жизнь сатира…»
Вонзимся ввысь
и разлетимся вширь, —
просторно
и свободно…
Там мы становимся всё ближе к Ней,
откроем эту сладостную Бездну дней:
«Когда б желания заветные
сбылись-исполнились;
Когда б не стало на пути преград, —
Твои глаза на солнце засияли б,
Искрами его наполнились
и заблестели б,
Словно спелый виноград…»
V
В Любви есть вечное стремление помочь
душе, стремящейся к познанию с Богом.
Пусть меркнет солнце, погружаясь в ночь,
пусть скорбь страданий прямо у порога,
любовь поможет и прогонит горе прочь.
Когда уж сердце не желает биться;
когда тоски накроет мрачное крыло;
когда нам тяжело,
то нужно помолиться, —
тогда придет посланник Бога моего.
Жить без Любви, значит молиться всем
и не иметь потребность взлёта
или взрыва.
Любовь как взлёт, как взрыв
даётся только тем,
кто жить желает в состоянии надрыва.
Любовью жить —
лететь и замирать,
и биться в судорогах,
и, крича от радости, страдать.
Так жить,
чтоб управлять в себе Вселенной;
так жить,
чтобы рождаться каждый день
и умирать.
Так жить не всем дано, наверно,
а только тем, —
рождённым от любви летать;
Кто в состоянии неистово молиться,
безудержно любить
и исступлённо целовать,
желая пустоты и восхождения
от неизведанных – реальных сил;
Открыв в себе стремление,
уйти неведомо куда
и заблудиться средь светил
в капризах грёз,
в непостоянстве моря —
там нет начала и конца,
нет слёз
и места нет для горя:
«Бороться за счастье
и к чёрту сомненья, —
Нам больно — значит мы