Донар, Фрей, помогите. Христос, верю, что ты равен Богу Отцу и един со Святым Духом. А то, что было, – так-то бесы попутали».
Хозяйка русых волос и карих глаз, с которой несколько мгновений назад сцепился взглядом, шагнула вперед, и её тонкие губы что-то шепнули королю.
– В чём твоя просьба, бургунд? – спросил король.
– Прошу крепких мечей, копий и сотню золота, чтобы в Италии награбить добычи для вас, мой король.
Лица лейдов скривились в ухмылке, оживление в свите короля вызвало эхо в пустой базилике, которую уже покинули остальные прихожане.
– Похвальное рвение, но греки8 уже предлагали мне пятьдесят тысяч золотых безантов за изгнание длиннобородых, – болезненный кашель прервал речь короля: – Кхе, кхе… я отказал. И знаешь почему?
– Авары, – ответил Людер, проклиная себя за то, что полез к королю с детскими игрушками.
Девица опять шепнула королю.
– Клотильда любит шипучее вино. Кхе, кхе… Будет рада, если доставишь бочонок из Шалона. С утра будь у майордома.
– Да, господин мой король, – склонил Людер голову.
***
Северо-восток Франкии
крепость Шалон на реке Марна
Утром второго дня осады лучники подожгли восточную башню. Густой чёрный дым ел глаза защитникам стен, мешал целиться, и едва солнце достигло зенита, как отряд, ведомый Брюном и Людером, прорвался внутрь. Начались резня и грабёж, вспыхивали пожары, кричали люди, над постройками не переставая звенел колокол.
Суматоха боя развела Брюна и Людера в разные стороны, и Брюн с воином в латах из металлических колец врывались в дома, забирали монеты, украшения и жизни.
В дом с прикрытыми ставнями напарник вошёл первым, вскрикнул, повалился на бок: кольца не спасли от удара вил. Брюн повернулся боком, выставив короткий меч вперёд, и вовремя: второй удар прошёл мимо, но кожаные латы на груди заскрежетали, боль обожгла левое плечо. Вилы пошли обратно, вцепился в черенок, удержал, дёрнул к себе. Человек налетел на клинок, вскрикнул, горячая влага обожгла Брюну правую кисть, и очень худой мужчина – два мосла и кружка крови – со стоном рухнул на пол.
Брюн осмотрел себя: зубец порвал на груди толстую бычью кожу, порез на плече – царапина.
– Дети… прошу, – услышал он сквозь стон.
Мужчина лежал на боку, руки обхватили почерневший от крови живот. Брюн огляделся: постель и стол с лавкой посреди деревянных голых стен, на входе напарник пускал красные пузыри, судороги терзали тело. Под столом жались друг к другу двое белокурых мальчишек, и тот, что постарше, держал ножик.
– Где монеты? – пнул Брюн отца. – Тогда не трону отпрысков.
– Там… в стене за постелью.
Нащупав в тайнике суконную тряпку с монетами, Брюн подумал, что замысел Людера посетить Аврелиан оказался не так уж плох. Хотя десять дней назад, обливаясь холодным потом в базилике, где перед королём поник Людер в лучших одеждах – белой льняной рубахе-тунике с бахромой, суконных штанах до колен и широким поясом из мягкой