в качестве аванса его не заинтересовали.
– Данный конкретный врач, насколько мне известно, не жалуется. Как я догадываюсь, падение с лестницы – мистификация?
– Как я теперь догадываюсь, у вас и в доме есть камеры. Так что не делайте вид, будто вы этого не знали.
– Камер в доме нет. Но неужели вы думали, что по вызову приедет обычный врач «с улицы»?
Мозг Карпова быстро обработал поступившую информацию.
«Никакой травмы не было. Он все придумал заранее, чтобы передать записку! Теперь понятно, почему “ушиб” так быстро прошел. Когда же он успел?»
Геннадий Иванович вспомнил про включившийся телевизор.
«Тогда все дружно повернулись на звук. В этот момент Лучинский и опустил записку в карман врача. Не случайно он потом намекнул, что умеет быть благодарным. Я еще подумал: хвастается. Лихо придумано».
Карпова не покоробило, что критик не посвятил его в свои планы – он сам недавно поступил так же. Щеки Геннадия Ивановича порозовели по другой причине. Он внезапно осознал: в записке Лучинского речь шла об одном человеке. О нем самом. Хотя ничего не стоило добавить еще пару строк. Похоже, судьба товарища по несчастью Павла Борисовича не слишком заботила…
Карпов бросил на Лучинского красноречивый взгляд, но тот его не заметил.
– Обидно, Павел Борисович, – сказал Сергеев. – Ваша уверенность в своих силах, признаться, вызывала уважение. Кто мог подумать, что она держалась всего лишь на надежде удачно передернуть карты?
– Хватит! – Лучинский вскочил. Страх, загнанный внутрь, вырвался наружу внезапным порывом. – Хватит надо мной издеваться! Я нарушил ваш шизофренический договор? Так делайте со мной, что хотели!
Сергеев ничем не отреагировал на гневную тираду. Разве только чуть кивнул головой.
– По духу, конечно, нарушили. Но по факту – нет. Иначе я появился бы здесь не сегодня, а гораздо раньше.
Лучинский, чья энергия, не встретив отпора, ушла в пространство без следа, растерянно замолчал. Карпов тоже не понял, что хотел сказать этими словами Олег Михайлович.
– Договор запрещает вам покидать территорию усадьбы и устанавливать связь с внешним миром, – напомнил тот. – Территорию вы не покидали, связаться с кем-либо, кроме моего человека, вам тоже не удалось. А санкции против неудачных попыток сделать это мы не оговаривали. Поэтому с формальной точки зрения наказывать вас не за что. Мое личное отношение к вам после этой… чайной церемонии, конечно, изменилось, но что с того? Я могу забрать рукописи?
Переход на последний вопрос оказался столь внезапным, что ни Карпов, ни Лучинский не ответили. Сергеев понял это по-своему.
– Если хотите еще поработать над ними, передадите позже.
Не протягивая никому руки, на что, впрочем, никто и не рассчитывал, Сергеев вышел из гостиной.
Наступившую паузу все переварили по-своему. Обиженный Карпов тщетно ожидал от Лучинского оправданий – критик демонстративно смотрел в сторону. Кристина встала с дивана.
– Думаю, вряд ли у кого-то