обида и любовь были невероятно близкими состояниями, одинаково сильными. Вдруг ей почудилось, что она снова маленькая девочка, которая каждый вечер вглядывается в дверь в надежде, что мама вот-вот откроет ее, что наступил тот особенный день, когда мама наконец вернется домой. Но от бесконечных часов ожидания надежда только ослабевала. Усиливались гнев и раздражение. Анжелика провела по лицу, словно желая прогнать эти образы.
Как-то раз Яя посоветовала быть ласковее с мамой.
– Боль убивает, доченька. К твоей маме она подступала очень часто. Боль меняет людей, делает их черствыми как камень. Не обращай внимания, что там говорит дон Пилуду. Он понятия не имеет, какое отчаяние нападает на одиноких людей. Твоя мама никогда не сдавалась. Она делала все возможное, чтобы ты была с ней, она изо всех сил старалась одеть тебя и накормить. Я не говорю, что все было правильно, но нужно понимать, Анжелика. Очень легко судить. Запомни навсегда, что другие – это мы сами. И что женщины должны помогать друг другу, потому что они сестры.
Анжелика так и не поняла, по крайней мере, не до конца. Понять свою мать ей так и не удалось. А вот полюбить – да. Пусть немного по-своему. Между ними было слишком много преград. Анжелика не была способна на обман. А у Марии была невероятная способность читать людей изнутри, и в первую очередь – свою дочь. Поэтому все недосказанные слова и секреты, что были у каждой из них, накапливались, росли, создавая тонкие трещины, которые затем увеличивались, ширились и рождали настоящий излом. Связывала их не настоящая любовь, а инстинктивная привязанность матери и дочери. В этом было нечто архаичное. Без лишних измышлений.
Допив чай, Анжелика открыла балконную дверь.
Балкончик остался таким, каким она его запомнила. Обнесен деревянными решетками, посередине стол, в углу садовое кресло и два лимонных дерева. Сквозь ветви проглядывают белые цветы, похожие на жасмин. Их аромат был таким дурманящим, что тут же навеял воспоминания. Анжелика подошла к креслу, села, подтянула к себе колени и уперлась в них подбородком.
Ее любимый уголок. Мария оставила его таким, каким он был прежде.
Анжелика вернулась в дом, прибрала на кухне и помыла чашку. Не спеша разобрала сумку. Повесила свои немногочисленные платья в шкаф, легла на кровать и уставилась в потолок. Она всегда ненавидела свою комнату. Она походила на комнату куклы с соответствующим декором. Все кругом было раскрашено в яркие цвета: обои, подушки, занавески, покрывало. Когда она впервые вошла сюда, комната показалась ей огромным тортом с липкой карамелью, что обычно застревает у тебя на нёбе. Мария зашла тогда в комнату первой и широко распахнула дверцы шкафа.
– Взгляни на это платье. Ну не красота? Это тебе папа купил. Все платья тебе купил папа.
– Дженаро мне не папа, – прошипела она.
Мария огрызнулась.
– Я знаю, что твой папа умер, когда ты была совсем маленькой. Дженнаро прекрасный человек.
Анжелика хотела возразить, но Мария смягчилась и улыбнулась.
– Ты