Предупредили, что, возможно, вызовут повесткой или сами заедут, предварительно предупредив. Вежливые и равнодушные.
В коридоре ее догнала эта девица, Екатерина, что ли. Соседка Лидина. Чего ей тут надо… А, детей отпросить хочет.
Танзиля пожала плечами.
– Под вашу ответственность и только Медведеву, – вяло произнесла она. «Кого, интересно, теперь назначат. А, неважно. Хотя, лучше бы не Меркулова, он, говорят, идиот, цепляется не по делу и строить очень любит. А детей не любит совсем». «Да кто их любит вообще, тем более сейчас! – визгливым голосом заговорила внутри себя Танзиля, обращаясь к Танзиле предыдущей. – Это все вы с Лидушкой идиотничали, забота, долг, сюси-пуси!.. А что у тебя нет семьи, что у нее нет. Не было. Так что – Меркулов, Фигулов, хрен собачий – без разницы. Я работу свою знаю, а остальное – нервы лечить надо».
– Танзиля Усмановна! Танзиля Усмановна, извините, что отвлекаю…
«А, это та девица, не ушла еще».
Танзиля сделала внимательное лицо и даже любезно улыбнулась одним ртом. Спонсор все-таки, бесплатный компьютерный сервис, нужно потерпеть.
– Танзиля Усмановна, вы не припомните, дверь задняя вчера закрыта была, как обычно? То есть вы извините меня, пожалуйста, что лезу…
Девица не смогла договорить, потому что Танзиля внезапно почувствовала холодный, просто ледяной страх и ничего умнее и лучше не смогла придумать, как прервать Катерину на середине фразы. Она проскрипела:
– На этот вопрос я отвечала полиции, потому что они имеют право задавать вопросы и получать ответы, чтобы быстро и правильно выполнять свою работу, в данном случае – выяснить личность убийцы. И я не понимаю, почему вы меня об этом спрашиваете и, главное, почему я вам должна отвечать, – Танзиля наклонила голову и собралась уйти прочь.
– Я все понимаю, извините еще раз, – пробормотала девица. – Просто… Геннадия, кажется, подозревают. Двери входные заперты были, в интернате только свои, а он был неоднократно замечен в проникновении – по их терминологии. Кажется, именно вы, Танзиля, их на этот счет просветили? Обычный подросток, а ему психическую нестабильность припаяют, и вперед, в спецбольницу. Вам не жалко его?
– А кто еще? – выкрикнула вдруг Танзиля. – Кто? И не пропало ничего! Зачем лезть? Зачем с такими трудностями на третий этаж к ней пробираться? Ведь не видел никто никакого постороннего и не слышал никто ничего странного! Да и ценного не было ничего у Лиды на тот момент, кроме сережек с турмалином, которые так на ней и остались!
Тут Танзиля Усмановна опять вспомнила все, что было утром, и все, что она увидела в кабинете у начальницы, и саму начальницу, мертвую, задушенную, страшную. Прикрыв рот рукой, она быстро, почти бегом, пошла прочь.
Катя с Викусей присели рядышком на банкетку возле поста охраны. Молчали, пригорюнившись.
Охрана в лице Петра Михайловича, пенсионера, их не трогала и не прогоняла. Петр Михайлович сам был в состоянии не лучшем, так как преступление произошло именно в его смену, а именно –