выходит, что король – покровитель нищенствующих орденов был канонизирован дважды. Эту странную гипотезу выдвинул еще Ибн Хальдун. Образ Людовика Святого, он же Санлувис, он же Ибн Лувис, он же Ридафран (фонетическая транскрипция французского выражения «Roi des Francs», то есть «король франков»), продолжал будоражить воображение арабского населения от побережий Египта до Карфагена, где тот и умер.
Западные историки не придавали значения восточной легенде о Людовике Святом, но благодаря сказкам и благочестивым рассказам она, как цветочная пыльца, разнеслась довольно широко. Например, удивительным образом проникла в сознание хранительницы гробницы Сиди-Бу-Саида – женщины лет сорока в легком, скорее небрежно надетом хиджабе. Я постучался в ее дом, и поначалу она послала меня подальше: «Здесь мечеть, а не музей!» Но я проявил настойчивость, и в конце концов она соблаговолила выйти на порог. «Я происхожу из рода Сиди-Бу-Саида. Это он обратил Санлувиса, когда заставил его признать свои грехи…» Пока она все это говорила, я смотрел на молоденькую девушку, которая сидела под деревом возле дома и читала. «Кого это ты там увидел? А, это Рим. Моя родственница. Ее родителей убили во время революции…» Я дал ей десять евро. Она отперла мне двери святилища и шаркающей походкой удалилась на кухню.
Вечер выдался приятный, в воздухе витали цветочные ароматы. Я вернулся домой пешком, хотя до него было не меньше часа ходьбы. На улице быстро темнело, и по пути меня не покидало ощущение, что за мной кто-то идет, но девушку, которая следовала за мной по пятам бесшумно, как кошка, я так и не заметил.
У себя я решил перечитать биографию Людовика Святого, когда раздался стук в дверь. С момента моего возвращения минул примерно час. «Это я, Рим», – просто представилась она и вошла в комнату, не дожидаясь приглашения. С собой она прихватила сумку, в которой лежали тетради, учебник и две книги в карманных изданиях. «Можно у тебя переночевать?» Меня поразило решительное выражение ее лица, смесь простодушия и воли. Но больше всего меня потрясло ее сходство с моей женой, Валентиной: те же синие глаза, те же коротко стриженные черные волосы, та же матовая кожа, те же высокие скулы… Совпадала даже манера говорить и жестикулировать, что было совсем уж немыслимо. Со своей женой я познакомился еще в лицее, и мы поженились в тот день, когда ей исполнилось семнадцать лет. Ровно через два года, в день своего девятнадцатилетия, она покончила с собой. Из-за меня. Замены ей я так и не нашел.
Рим ждала от меня ответа, переступая с ноги на ногу и одновременно разглядывая книги у меня на полках.
«Почему бы и нет? Не самый плохой выбор…» Я произнес эти слова раньше, чем до меня дошел их истинный смысл. Я угостил ее сэндвичем и кока-колой, показал ей ее спальню и ванную комнату. Позже я сам назову себя безответственным психом, но в тот момент я был польщен. Выйдя из ванной, она предложила приготовить чай с мятой. Я смотрел, как она наливает воду в чайник и достает чашки, и твердил про себя, что отныне должен взвешивать каждое свое слово и тщательно обдумывать каждый свой