еще больше.
– Пенсионерам и так нелегко устроиться на работу, а после твоих фокусов меня вообще никто никуда не возьмет. – Она тряхнула меня за плечо, я вырвалась и отскочила в другой конец комнаты. На секунду я впервые увидела ее спину. Узкую, горбатую, ее как будто сложили вдоль, как книжку. Она тут же повернулась и шагнула ко мне, тряхнув волосами. Они взлетали от малейшего ее движения, даже, кажется, когда она говорила. Или она просто трясла головой? – Ты совершенно неуправляема, Джерри. И ты меня очень обидела. Я не хочу, чтобы ты говорила, что я плохо с тобой обращаюсь. Поэтому я не буду больше к тебе подходить.
Я не поверила своим ушам. Что, правда?! Звучало слишком здорово, чтобы поверить, но переспрашивать я не рискнула. Она кивнула будто самой себе и быстро вышла, заперев дверь.
Почти сразу где-то в доме заиграла гитара Лео. Наверное, тот момент был последним, когда я была счастлива.
С полминуты я стояла где оставили, слушая гитару и переваривая новость. Новости. По крайней мере, Лео здесь. Я уже не одна. Интересно, где остальные? Лысый наверняка к ним зашел, и если он еще не бегает по дому с воплями «Где все?» – значит, они здесь и живы. Уже хорошо, а то я успела подумать всякое. Вторая хорошая новость: эта обещала меня больше не тиранить – что может быть лучше! Оказывается, ябедничать Лысому – это иногда полезно. Что ж, если меня больше не трогают – я свободна!
Я рванулась к двери, дернула ручку, забыв на радостях, что заперта. Но женщина, пахнущая тряпкой, не утратила рефлексов: дверь не поддалась. Ну и ладно. Всегда есть окно. Я, между прочим, голодная, и давно. Если она не собирается меня кормить, я большая девочка и могу обслужить себя сама. Только выберусь.
Котенок сидел на кровати и мяукал, глядя на меня огромными глазами. Я достала сухой корм из сумки, оставленной Лысым, насыпала котенку горсть прямо на простыни (их уже ничем не испортишь) и полезла на подоконник.
Оконная ручка, которая так легко поддавалась ночью, стояла намертво. Я попробовала повернуть, но с тем же успехом могла пытаться вывернуть штырь из бетонной плиты. Она как будто была вцементирована в раму без всяких там поворотных механизмов: не поворачивалась, и все. Я попробовала другую – то же самое. Что за ерунда! Ведь так не бывает: это всего лишь оконные ручки! Я налегла сильнее. Рука соскользнула, и на ладони осталась глубокая борозда. Ничего, где наша не пропадала. Взяла полотенце, попробовала с ним. Вафельные бороздки врезались в кожу, казалось, еще одно усилие – и я оцарапаюсь этим полотенцем. Уж лучше так…
Я мучила эти оконные ручки так и этак, не веря, что не сплю. Я даже не один раз осмотрела их в поисках замков, как будто раньше не видела, что не было там никаких замков. Обычные оконные ручки! Что с ними вдруг стало?!
Через пять минут мои ладони покрылись волдырями. Я начала думать, что схожу с ума. Может, я тут совсем обессилела на одном сиропе, что окно открыть не могу?
Лысый однажды показывал нам фильм. Там компания пошла в заброшенный дом, и в одной из комнат за ними захлопнулась дверь. Обычная межкомнатная дверь без замка. А когда на них выскочила