в них лежал ключ к разгадке ее ночных кошмаров и тайны самого дома: лилия («Символ Дев Лилии – я, Николь и Холли»), огромный черный демон с огненными клыками и темными змеиными глазами («Сэр Уильям? А может, его погибший сын Джеймс?»), хрустальный ключ («Ммм… белая магия? Разоблачение?»), кролик («Плодородие. Или Оуэн?»)…
Больше ничего так и не появилось. Удивленная Аманда выжидающе смотрела на амулет – ловец снов выдавал десятки, а иногда и сотни различных видений. По крайней мере, меньше тридцати девяти она еще никогда не записывала. Тридцать девять считалось волшебным числом, так как оно заключало в себе три раза по тринадцать. А сейчас появилось всего четыре образа…
Что-то не так!
Девушка снова произнесла заклинание.
Вода в горшочке булькала, брызгала во все стороны, свистела и шипела, как разъяренная кошка. Чтобы не обжечься, Аманда на шаг отступила от плиты. На миг ее окутало густое облако пара, а потом над горшочком закружились картинки, один образ сменялся другим – только успевай записывать: «Голубые глаза; прекрасная улыбка; лицо Оуэна; веточка остролиста; вода (океан или озеро?); пирамида; желтый цветок; шитое золотом голубое облачение; овраг; автобус, проезжающий мимо замка; цветы; тени; деревья; солнечный свет…»
Через минуту вода выкипела, а Аманда исписала три страницы. Заваренный чай тем временем настоялся. Девушка пробормотала над ловцом снов несколько заклинаний, чтобы очистить его от старых видений и подготовить для новой ночной охоты. Разобравшись с амулетом, она помолилась Богине в воплощении Афины попросила помочь разгадать значение образов. По мнению многих ведьм, каждый сон содержал тайные шифры, послания из бессознательного, призванные направить и защитить.
Однако Холли запрещала членам ковена заниматься толкованием снов, опасаясь, что враги попытаются атаковать их посредством ночных кошмаров. Кроме того, работы ведьмам и во время бодрствования вполне хватало. Только Холли была далеко…
Интересно, где же она теперь?
По настоянию отца пользоваться настроенными друг на друга радиолокаторами решили только в крайних случаях: чем меньше людей знают об их нынешнем местонахождении, тем лучше.
А как же Филипп?
Вздохнув, девушка направилась к холодильнику.
Аманда… Всегда милая, всегда спокойная, хорошая сестра, верный член ковена, готовит завтраки, моет посуду… Только недавно она научилась высказывать свое мнение и, пока еще робко, отстаивать свои взгляды.
«Аманда!..»
Девушка удивленно вскинула голову: позвали или показалось? Тишина. Она пожала плечами и открыла холодильник.
«Та-а-ак, яйца, молоко, хлеб… Соорудим французские тосты, Николь их обожает. Как-никак кормящей матери нужна калорийная пища – Оуэн жуть какой прожорливый».
Разложив продукты на столе, Аманда отправилась за миской для смешивания ингредиентов.
Стена у двойной раковины из нержавейки выложена кафелем с изображением зеленых и красных соколов – чтобы брызги