расстройстве.
Это действительно было похоже на колдовство. Среди объектов, размещенных преимущественно на паркетном полу, можно было увидеть еще и гигантскую тыкву, поручейник, алтей, козелец испанский, корзинку с хлебом и лейку для цветов. Часть свежих продуктов в закрытом помещении быстро портилась, и в экспозиции временами возникали пробелы. Например, виноград гниет быстро, и художнице или кому-то из ее помощников из Центра искусств Кэмдена приходилось отправляться в ближайший супермаркет и закупать новый. Объекты напоминали гигантский церковный праздник урожая, хотя ничего религиозного в нем не было. И выбраны и организованы они были не случайно. Озимый ячмень, к примеру, сознательно был отделен от ячменя многорядного лососем и туберозой, а шампиньоны и лук-шалот разделяли целых 60 предметов.
Все предметы группировались по 30 единиц и представляли собой дни месяца. Каждый месяц разделялся на три недели по десять дней в каждой, при этом количество дней в году было привычным – 365 или 366. Пяти- или шестидневный дефицит в новом календаре заполнялся праздничными днями – Добродетели, Таланта, Труда, Убежденности, Юмора и, в високосные годы, Революции. Революционной была сама идея. Это был не просто продуманный и провокационный художественный объект; это была яркая демонстрация мысли о том, что время можно начать заново и что на полях природы бушует современность.
Рут Эван воссоздала календарь Французской республики. Он был политическим и научным отрицанием ancien régime (Старого порядка), а также практическим выводом из умозрительной теории о том, что традиционный христианский григорианский календарь должен быть взят штурмом наряду с Бастилией и Тюильри.
Удивительно, но новый календарь продержался некоторое время (а может, в этом не было ничего удивительного, ведь гильотина все еще поблескивала под осенним солнцем). Он был официально введен в действие 24 октября (Poire de Brumaire) 1793 года, хотя началом нового летоисчисления назначили 22 сентября (Raisin de Vendémiaire) 1792 года, когда начался первый год Республики. Это радикальное новшество просуществовало более 12 лет, пока 1 января 1806 года Наполеон Бонапарт (предположительно) не сказал: ça suffit (хватит).
За пределами этого сельскохозяйственного, отражающего разные времена года помещения на северо-западе Лондона можно было встретить вторую реконструкцию Рут Эван, расположенную высоко на стене: часы с циферблатом, на котором размещались цифры от 1 до 10. В основе этого творения – еще один революционный и безуспешный французский эксперимент по реформатированию времени – децимализация циферблата, полностью изменяющая представление о сутках.
Четырьмя годами ранее Эван пыталась оснастить целый город своими «неправильными» часами. На Фолкстонском триеннале 2011 года, – событии, полностью основанном на убеждении, что время течет нормально и предсказуемо, – был представлен десяток ее часов, и размещены они были в стратегически важных точках, в том числе на здании универсама «Дебнемз», на городской ратуше, в букинистическом магазине и в одной машине