сверток она прижимает к груди. Как тут же узнала здание приюта, потому что вокруг бродили такие же молодые женщины, укачивая плачущих малышей. И тут голос, ясный как день (Бог – говорила мама; дурость – возражала тетя), велел ей поворачивать, потому что ее долг – самой вырастить свою малютку. По словам мамы выходило, что я должна вечно благодарить судьбу за этот миг.
В то утро, утро пуговицы и авоськи, упоминание о приюте заставило меня надолго замолчать. Не потому, что я радовалась счастливому повороту судьбы, позволившему мне избежать казенного дома, как наверняка думала мама. Нет, я в который раз погрузилась в свою любимую фантазию. Приют Корама на Гилфорд-стрит славился издавна – говорят, что у самого Диккенса было постоянное место в приютской часовне, откуда он с удовольствием слушал, как сиротки распевают гимны. Я обожала представлять, как пою в хоре вместе с другими детьми, одетая в приличный костюм, которые, по слухам, им выдают. У меня было бы полно братьев и сестер, с которыми я бы играла, а не одна только усталая и сердитая мама, с вечным разочарованием на лице. Одной из причин разочарования, как это ни грустно, была я.
Я вынырнула из прошлого, ощутив, что кто-то стоит у меня за плечом. Повернулась и увидела девушку. Через несколько секунд я осознала, что это та самая официантка, что приносила нам чай. Она выжидательно глядела на меня.
Я заморгала, приходя в себя.
– Разве моя дочь не расплатилась?
– Да-да, – с мягким ирландским акцентом уверила меня девушка, не двигаясь с места. – Расплатилась, мэм. Еще когда заказывала.
– Тогда что вам угодно?
– Дело в том, мэм… – Она сглотнула. – Там Сью с кухни говорит, что вы бабушка… Ну, она говорит, что Марк Маккорт – ваш внук. А я его страшная фанатка, мне жутко нравится инспектор Адамс. Я все книги читала.
Марк. Как всегда, при звуке его имени в груди привычно толкнулась тоска. Я улыбнулась официантке:
– Рада слышать. Внук бы тоже обрадовался.
– Я так расстроилась, когда прочитала о его жене.
Я кивнула.
Она замялась, и я приготовилась к вопросам, которые задавали все: а будет Марк и дальше писать про инспектора Адамса, выйдет ли еще что-нибудь? И удивилась, когда деликатность или стеснительность пересилили любопытство.
– Приятно было познакомиться, – сказала девушка. – Пойду, а то там Сью уже, наверное, злится. – Она шагнула было прочь, но вдруг снова повернулась ко мне. – Расскажите ему, ладно? Как я скучаю по его книгам, и не только я – все поклонники.
Я пообещала, хотя понятия не имела, удастся ли мне сдержать слово. Как и многие его ровесники, Марк путешествует по миру. Но в отличие от остальных он ищет не приключений, а забытья. Внук скрылся в облаке своего горя, и я не знаю, где он теперь. Последний раз он дал о себе знать месяц назад. Фото статуи Свободы на открытке, калифорнийская марка, прошлогодняя дата и подпись: «С днем рождения. М.»
И дело не только в горе. Вина – вот что гонит его по свету. Он винит себя в смерти Ребекки. Думает, что, если бы он ее не оставил,