умёте Толмачёвском ищи его, – указал место казак. – Тама сейчас все зараз к походу готовятся.
– К походу? К какому ещё походу?
– А я почём знаю. Ведаю только, что воевать они мылятся. А вот с кем, сам чёрт не поймёт.
– Тогда ты почему не с ними, а в Яицке околачиваешься? – спросил капитан, задумавшись. – Может, доверие потерял у хозяев своих?
– Нет, я ещё раны долечиваю, что с Оренбурга привёз, – ответил Гришка. – Слаб я ещё для делов ратных.
Барков ослабил хватку и развернул казака лицом к себе. Он сочувственно и как-то виновато посмотрел на бородатое лицо Гришки:
– Ты мне всё сказал, долдон, или что запамятовал?
Большие глаза казака ввалились, выглядел он неважно.
– А что я могу знать ещё, – он махнул рукой. – Мне разве сказывают что эдакое. Моё дело веслом махать али сабелькой.
Барков смотрел на его открытое, чуть грустное лицо, а сам думал: «Действительно, что может знать этот увалень. Хорошо хоть вытянул из него сведения о месте нахождения Флорана! Теперь надо поспешить и добраться до него. Уж он-то может порассказать мне о многом!»
– За то, что я прощаю тебя, взамен забираю твоего коня, – сказал капитан, берясь рукою за уздечку. – Если ты против, то я веду тебя к коменданту Симонову и расскажу ему о…
– Бери коня, – вздохнул обречённо Гришка, которому, видимо, было проще распрощаться с конём, чем оказаться в руках коменданта Яицка.
– А ты ступай домой, зализывай раны и мне больше не попадайся! – сказал на прощание Барков, с сожалением глядя на грустное лицо казака. Сердце сжалось от боли, когда он увидел, как из Гришкиных глаз закапали слёзы. Но…
«Пусть спасибо скажет, что живым оставил», – подавляя в себе жалость, зло подумал Барков и вскочил в седло. А когда отъехал на значительное расстояние, он с раздражением принялся пенять на себя, что допустил промах. Надо было всё-таки убить казака, иначе…
Но сейчас всеми мыслями он рвался на Толмачёвский умёт. Ему очень хотелось увидеть самозванца и Флорана, который мог сказать, где прячет Машеньку!
Распрощавшись с комендантом Симоновым, Барков тоже поскакал в Яицк. Оставив коня Гришки у дома лекаря, он направился в центр городка. Наступило утро. «Если я не умру, то лишусь рассудка, – думал он, шагая. – Так лучше я раньше поглупею, а потом помру!»
Глава 4
Вокруг крепости Рассыпной и внутри неё всё было довольно спокойно; не слышно ни жалоб, ни стенаний; каждый солдат из малочисленного гарнизона думал, что всё так и будет продолжаться, и благодарил Бога, что войско Пугачёва не спешит появляться у крепостных стен.
Но комендант крепости майор Веловский был опытен и осторожен. Он не питал доверия к этому зловещему затишью. «Пугачёв мимо не пройдёт, – думал он, – тем более что он уже заявил о своём приходе в возмутительном письме, которое я не принял!»
Майор, с тревогой на сердце, чуть ли не каждый час обходил стены крепости. Было уже далеко за полночь, когда дозорный у ворот поднял тревогу. Спавший дома Веловский подскочил как