год я беспричинно (как мне казалось) чувствовала себя потерянной. Оглядываясь назад, я могу точно описать те ощущения. Я бросилась в реку, не спросив себя, умею ли плавать. Я поставила цель, не успев разобраться, что принесет мне ее достижение. Опасный эксперимент. Но это было свойственно мне – сделать что-то, переложив проблемы на будущую себя: она справится, ведь в будущем все всегда сильнее, умнее и выносливее, чем в настоящем.
Возможно, именно по этой причине, мы с Ашией стали неразделимы. Мы ходили на лекции вдвоем, обедали вдвоем, посещали музеи и пабы в неизменном тандеме. Однажды один духовный человек назовет нашу дружбу “a healing relationship28” и скажет, что мы неспроста вместе, что мы излечиваем друг друга. Не знаю, от чего излечивала Ашию я, но на меня она действовала, как порция хорошего шоколада: я смеялась ее шуткам, сыпавшимся, как из рога изобилия, и внимала историям о московской жизни. У Ашии был невероятно заразительный смех, противостоять его очарованию было невозможно. Но несмотря на кажущуюся веселость, в ней также был и некий надрыв, какая-то грустинка, придававшая ее характеру минорность, малозаметную остальным, однако я чувствовала ее довольно сильно. Что-то в ее прошлом, казалось, вынудило ее стать сильной не только для себя самой, но и быть опорой для других… Она была подобна дереву на обрыве: не просто пыталась удержаться на нем, но собственными корнями укрепляла обрыв, чтобы он не осыпался. Безусловно, эта внутренняя сила, стойкость духа, верность слову и другие черты характера привлекали меня в ней.
Когда мы познакомились, Ашие было девятнадцать лет, а мне – тридцать. Причина, по которой разница в возрасте между нами не ощущалась, заключалась в том, что я всегда чувствовала себя моложе и вела себя соответствующе, а она, исходя из ее эмоциональной и интеллектуальной зрелости, казалась взрослее, чем сверстники. Так мы и сошлись – где-то на половине. Ее интересовали вещи глубинного характера, такие как параллельные измерения, возможности тела и духа, как вместе, так и по отдельности, осознанные сновидения. Будучи родом из Сибири, где популярны шаманские практики, она не забывала о силе и влиянии духов своих предков, и, хотя мы почти никогда не говорили об этой стороне ее жизни, я знала, что это для нее важно.
Не могу сказать, что Ашия любила учиться, и дело было не в лени. Как-то она обмолвилась, что оказалась на курсе рекламы случайно. Она сказала, что всегда тяготела к техническим профессиям, но под влиянием чужого мнения у нее сформировалась ошибочная уверенность в том, что она человек творческий, так она и оказалась здесь. В техническом колледже, где Ашия обучалась раньше, ее выделяло иное видение задач, она с готовностью уделяла время проектам и реализовывала их с изяществом не технического, а артистического свойства. «Но как много значат фон и контекст!» – убеждалась я, слушая ее рассказы. В колледже, где обучались «сухари», Ашия была ярким цветком, взошедшим в пустыне, однако, попав в истинно творческую среду, она осознала, насколько все-таки сильна в ней строгая, арифметическая жилка. Так, наверное, почувствовали бы себя конголезские щеголи