я не могу согласиться с утверждением, будто тело для человека, только чуждая оболочка.
– Почему такое недоверие моим словам? – озабоченно спросил Платон, с интересом поглядывая на смелого ученика.
– Если следовать вашему утверждению, учитель, человеческая душа познаёт лишь себя. Тело при этом сообщает душе свои ощущения: огонь горячий, а лёд холодный, камень твёрдый, ртуть жидкая. Душа вынуждена считаться с подсказками тела, задумываться над ними, как поступать. Но ведь душа должна задумываться лишь над Вечным, Неизменным, а не получать от тела представления о постоянно меняющемся мире через ощущения?
Платон не удивился такому вопросу, он привык к тому, что слушатели не всегда воспринимали материал или возражали, выдвигая свои аргументы. Такое поведение в Академии позволялось, но случаев долгого противостояния идеям самого схоларха со стороны учеников до сих пор не наблюдалось. Платон подошёл в Аристотелю и стал снисходительно пояснять:
– Юноша, представь себе душу крылатой двуконной колесницей, которой управляет возничий. В образе возницы – Ум, сам по себе являющийся душой. Душа всегда настроена в покое созерцать Небо, а кони не дают ей такого случая; они есть страсти души, то, что приходит в душу от беспокойного физического тела. Душа с трудом созерцает бытие и она же, увлечённая неразумными развлечениями и похотью в бренном теле, способна забыть о своём первоначальном предназначении. Разум помогает душе обрести покой.
– С этим трудно не согласиться, учитель. Но что понимать под страстями?
– О, это всё, что вмещается тяжкого земного в светлой душе, что тянет её вниз. Всё, что не возвышает её к истинному бытию. Когда человек спит, ест, удовлетворяет свои нужды, он не стремится к Истине, стало быть, он оказывается в плену своих страстей.
– Получается, учитель, тогда человеку не следует ни есть, ни спать?
– Здесь ты прав: если хочешь продолжать жить, придётся тебе есть и спать. Но в тот момент душа человека не является настоящей душой.
– Получается, никто среди людей не обладает настоящей душой? – настаивал Аристотель.
– Никто, кроме философа, не претендует на обладание настоящей душой. Но стать настоящим философом может тот, кто способен ограничить свою связь с телом. Освободит себя от мирских желаний, окажется наедине с собой, в безмятежности. Душа должна жить лишь Истиной, ничем иным, кроме Истины. Чем более душа предаётся своим истинным занятиям, тем менее её обременяет земное существование.
Платон умолк. Выступившие на полном лице капельки пота давали знать об усталости; он не предполагал спора с учеником, поэтому немного разнервничался. Хотя раздражения не показывал – не в его характере было уходить из диспута с поражением.
Это спор с Платоном ещё больше укрепил Аристотеля в необходимости продолжать заниматься философией. Сомнений не стало – философия есть высший род досуга свободнорождённого эллина и вместе с тем его высшая деятельность,