встреч с красивыми женщинами, не считаясь, замужние они или нет, не гнушался утех продажных гетер, при этом одинаково плохо отзывался о тех и других. Вопреки моральным нормам, не находил нужным скрывать свои любовные похождения. Подобное отношение преподавателя к установленным в Академии порядкам и, конечно же, к общественному мнению сильно раздражало преклонного возрастом Платона. Сам он уже давно вёл скромный, почти стоический образ жизни. И хотя Платон уже не замечал своего лучшего ученика в рядах верных почитателей, долгое время они оба наглядно сохраняли уважение друг к другу.
Глава Академии не мог понять поведения своего выдающегося ученика, хотя этому было объяснение. В этом заключался вызов Аристотеля сложившимся настроениям внутри афинского философского содружества, как некое проявление его неуёмной гордыни. Аристотель с детства отказывался повиноваться кому бы то ни было, поэтому он и в Академии не терпел, чтобы ему предписывали, как себя вести, есть, пить или одеваться. Он старался поступать вопреки всему устоявшемуся, не вписываясь в условный кодекс поведения философа в греческом обществе. Он стремился разговаривать с людьми, которых считал не глупее себя, а когда приходилось иметь дело по необходимости, тогда обычно грубил, говорил с вызывающим сарказмом и надменным выражением лица. Характер Аристотеля казался даже его хорошим знакомым несносным, его сторонились за привередливость в общении и вечно насмешливый тон и самоуверенность.
Если кому-то из недоброжелателей Аристотеля приходилось вступать с ним в спор, в разговоре с ним он был холоден и насмешлив, а тонкие бледные губы изображали язвительную улыбку. Однажды доброхот передал Аристотелю, с надеждой на ответную реакцию, что знакомый ему человек при всех сильно ругал его.
– Да пусть он даже побьет меня, за глаза! – смеясь, ответил философ.
Ещё случай. Один философ, уловив момент, когда Аристотель отдыхал на скамье в академической роще, бесцеремонно сел рядом и начал рассказывать о своей только что родившейся идее. Говорил долго, нудно, а потом участливо спросил:
– Я тебя не утомил?
Аристотель ответил в своей манере:
– Не волнуйся за меня! Я тебя не слушал!
По таким и другим похожим обстоятельствам не представлялось возможным многим преподавателям и слушателям Академии любить Аристотеля. Кто-то его обожал, признавал своим кумиром, оставаясь верным этому чувству на всю жизнь. Но большинство не могли терпеть – завидовали и боялись! Вот почему Платон, несмотря на видимое преимущество Аристотеля в знаниях перед остальными философами, предпочитал общаться с Ксенократом, Спевсиппом, Амиклом и другими учениками и последователями, кого отличал всяческим образом. В частности, разрешал принимать участие в своих философских беседах, куда Аристотеля не приглашал.
И всё-таки у Аристотеля до разрыва с Платоном дело не доходило. Он провёл в Академии почти двадцать лет, занимаясь науками, доступными философии. Везде преуспел: