в тёмные века, когда любая земная твердь имела выбор остаться внизу или улететь вверх, обуздали одну глыбу, избравшую неповиновение, заковали её цепями и построили там свою обитель. Их орден, название которого давно утрачено, погиб задолго до Потопа, а от монастыря осталась одна башня и перекидной мост через ручей. Единственным средством попасть в эту тёплую утопию посреди холодных вод Атлантического моря являлись воздушные элеваторы, крытые корзины на металлических стержнях, поднимаемые за счёт грузил на металлических тросах. Этот день отличился от других тем, что эта сомнительная конструкция, впервые за долгое время пришла в действие. Шарниры угрожающе скрипели, а тросы противовесов покачивались от ветра, подобно маятнику. Так, немногочисленная свита короля, состоящая из шести человек, получила письмо с земли, с материка, подписанная от имени Верховного Совета Конфедерации, спустя три года.
В кромешной темноте верхних покоев виднелся раскачивающийся горбатый силуэт в кресле. Скрип двери, прервавший тишину, спугнул Короля. Он перестал раскачиваться и резко обернулся, свет из окна озарил его лицо. Франклин сильно постарел. Трудно было поверить, что это сморщенное, искажённое болезнью лицо когда-то принадлежало завидному красавцу, проезжающему принцу на коне, которому восторженная толпа кидала цветы и венки. Его некогда симметричный лик ссохся и покрылся паутиной морщин, глаза померкли, а аккуратный подбородок приобрёл редкую бороду с проседью.
– Ваше Величество, пришло письмо с континента. От Верховного Совета.
– Да, да… Я устал. Читайте… Да, да… – послышался тихий голос Короля.
– «Верховный Совет Конфедерации и Сенат Альбиона передаёт почтение своему Королю. Весь альянс скорбит о великой утрате, но постоянные нападения на границы Ханборга, бесчинства и посягательства федератов усиливаются с каждым днём. Военные резервы истощены, сил сдерживать натиск хватит только до конца этого месяца. Оба органа требуют вашего немедленного возвращения в столицу для принятия соответствующих мер или вашего отречения». Далее следуют тринадцать подписей и печатей всех глав стран Конфедерации.
– Да, да… Как тут красиво, вы не находите? – спросил Франклин, – эта река, спадающая вниз так и тянет… Что? Кхм. Да, да… Я жил бы тут вечно.
Король быстро отвлёкся на шорох в углу и судорожно начал искать источник звука, что-то бормоча.
– Мыши… мыши… Кто подписал послание от Сената Альбиона? Дайте мне письмо – он протянул морщинистую дрожащую руку.
– Ваша дочь, сэр, ее высочество, принцесса Анна.
Король залился истошным булькающим смехом, его глаза широко раскрылись, обнажая покрытые многочисленными красными сосудами белки. Он внезапно остановился и недоверчиво посмотрел на письмо. Его глаза неспешно закрылись, Франклин глупо улыбнулся, оголяя жёлтые зубы.
– Анна… Плохая девочка… Да, да… Морфей не приходит