построит неплохую карьеру в Императорской армии, став в конце ее существования полковником, командиром 14—го Митавского гусарского полка и награжденным в Первую мировую войну четырьмя орденами (Святых Анны 2—й и 3—й степени, Станислава 2—й и 3—й степени), после Октябрьской революции добровольно вступит в ряды Рабоче—Крестьянской Красной Армии, дослужившись в ней до помощника командующего 5—й армией на Дальнем Востоке, в звании комдива уйдет на пенсию, но в конце октября 1937 года будет арестован, и 26 апреля 1938 года приговорен к исключительной мере наказания по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации и в тот же день расстрелян…
Что касается обучения в академии, то еще совсем недавно, каких—то десять лет назад, отрицательной чертой ее курса была именно «академичность», погоня за высоким уровнем общего и притом теоретического образования в ущерб практической полевой подготовке и работе в живой войсковой обстановке. К тому же академия давно отстала от жизни, не учитывая эпоху войн с принципиально новым вооружением, родами войск, тактикой, стратегией, обеспечением армии… В Генеральном же штабе Императорской армии по старинке внушали слушателям, что «пуля – дура, а штык – молодец» «главное – ввязаться в сражение, а там посмотрим». Академия по—прежнему отваживала будущих командиров от личной инициативы и персональной ответственности. Главное – выполнить приказ начальства, пусть пустоголовый, дурацкий, глупый, несвоевременный и опасный, не отвечающий складывающейся обстановке, но исполнение которого необходимо хотя бы для собственной же защищенности. Инициатива выбивалась дубиной приказов. С 80—х годов XIX века академия стала походить на дореформенную бурсу: сильно развивающаяся квазиконкуренция между учащимися разлагала нравы и характер как обучаемых, так и обучающих. Качественный уровень профессорско—преподавательского состава стал сильно понижаться. Во взаимоотношениях все чаще стали наблюдаться не характерные и не достойные военной среде заискивание, угодливость, подобострастие, интриги, козни, карьеристические происки… Создавался тип выскочки—честолюбивца, а результатами неудач подобного обучения стали поражения русских войск в Русско—японской войне.
Многое изменилось после этой войны. Опыт ее ведения показал, что погубить полк или дивизию – много ума не надо, а вот обеспечить выполнение поставленной задачи с минимальными потерями своих войск и нанесением максимального урона противнику – военное искусство, то есть именно то, чему нужно учить в академии военачальников.
Особое внимание в ходе практических занятий уделялось проведению рекогносцировок местности и организации инженерного оборудования района предстоящих действий. Сунь—Цзы в трактате «Искусство войны» утверждал, что «…кто не знает рельефа – гор, лесов, круч, оврагов, топей и болот, тот не может вести армию…».
Для