академию по 1—му разряду, получали следующий чин, по 2—му – выпускались тем же чином, а по 3—му – возвращались в свои части и в Генеральный штаб не переводились. Армейские офицеры переводились в Генеральный штаб с тем же чином, а мы, артиллеристы, а также инженеры и гвардейцы – с повышением (причем последние ещё и со старшинством в последнем чине).
За отличия в учёбе в академии я получил звание штабс—капитана, как и мой хороший приятель, Михаил Гордеевич Дроздовский, древний дворянский род которого дал России много военных, служивших в Русской армии и воюя, еще в шведских и турецких войнах, с Наполеоном, на Кавказе, в Крыму…
– Россия еще заявит о себе, а японская драма останется лишь трагической случайностью в ее истории! – утверждал Дроздовский. Участник Русско—японской войны он знал, о чем говорил…
…Не так видел историю совей страны этот героический человек. Не приняв Октябрьский переворот, он станет одним из видных организаторов и руководителей Белого движения на Юге России, первым в истории Белого движения генералом, открыто заявившим о своей верности монархии, единственным из командиров Русской императорской армии, сумевший сформировать добровольческий отряд и привести его организованной группой с фронта Первой мировой войны из Ясс в Новочеркасск на соединение с Добровольческой армией в начале 1918 года. В конце октября 1918 г. близ Иоанно—Мартинского монастыря на Ставропольщине будет ранен в ступню и несмотря на все принимаемые медицинские меры и личный контроль Деникина за состоянием его здоровья рана загноится, при первых признаках заражения крови Дроздовскому будет сделано несколько операций, но безрезультатно, начнется гангрена. В декабре 1918 года находившемуся ещё в ясном сознании Дроздовскому будет присвоено звание генерал—майора, но уже к концу месяца в полубессознательном состоянии он будет перевезен в клинику Ростова—на—Дону, где скончается в мучениях в первый день 1919 года…
***
Для прохождения цензовой службы я был определен командиром 1—го дивизиона Лейб—гвардии 1—й артиллерийской бригады, дислоцирующейся в Санкт—Петербурге, командование которой принял несколько месяцев назад генерал—майор Головачев Алексей Дмитриевич. Круглолицый, со слегка поддернутыми сединой висками и прищуренным взглядом, он походил, на первый взгляд, на предобрейшего дядьку, который никогда не то, что руку не поднимет на своих «племянников – подчиненных», но и слова грубого не скажет! Но первые впечатления мои оказались не вполне верны.
– Господин штабс—капитан! Расскажите мне об истории и славном боевом пути нашей бригады!
Я, честно сказать, впал в ступор. Сейчас, прожив достаточно много лет, я осознаю, что каждый военнослужащий, получивший указание прибыть к новому месту службы, просто обязан ознакомиться с историей своей новой части, хотя бы и по открытым источникам. Но тогда я этого не понимал