повторения такого случая. Ваше сиятельство! Доклад закончил! – повернувшись от карты в сторону начальника Генерального штаба произнес Обручев.
– Спасибо, Николай Афанасьевич, – ответил Михневич. – От себя лишь хочу добавить, что дело это – особой важности и секретности, держится на контроле Императора и от объективности Ваших выводов и оценок зависит многое, в том числе воздействия на войска других военных округов. Вам понятно?
– Так точно, Ваше Превосходительство! – ответил я. – Прошу уточнить срок убытия.
– Завтра соберетесь и 6 июля поезжайте, – ответил мне начальник Генерального штаба. – Более не задерживаю Вас и Вас, Николай Афанасьевич.
Встав во фрунт и развернувшись, мы покинули высокий кабинет.
– Хочу отметить, – сказал мне генерал Обручев, когда мы прибыли к нему в кабинет, – что это дело крайне скользкое. С 1905 года в армии такого не происходило. Вы уж разберитесь, Алексей Валерьевич, и мысли Ваши мне сообщите в первую очередь. И имейте ввиду, что местные будут очень Вам мешать, а свои версии происшедшего передавать в столицу очень скоро, в обход Ваших. Не рубите с плеча, выводы там не озвучивайте, как бы дров не наломать… Собирайте сухую статистику и – мне сюда. А мы уж тут обдумаем. То, что рыба с головы гниет – все знают, а вот то, что у нее может начаться pseudomonas (лат.) – плавниковая гниль, никто не задумывается. О готовности к убытию доложите. С Богом! – сказал мне генерал Обручев перекрестив.
…Этот ответственейший человек, в последующем став генерал—лейтенантом Императорской армии и командиром XX армейского корпуса, после событий октября 1917 года эмигрирует в Югославию, будет заведующим Военной библиотекой и архивом в Белграде, представителем Его Императорского Величества Кирилла Владимировича и заведующим делами Корпуса Императорской Армии и Флота, умрет в Белграде, в начале 1929 года. А его брат, Владимир Афанасьевич, известный русский и советский геолог, географ, путешественник и писатель станет Академиком Академии наук СССР, Героем Социалистического Труда, лауреатом двух Сталинских премий…
Я вышел из кабинета генерала Обручева немного озадаченным, но готовым к действиям.
***
Путь в Ташкент мне предстоял не простой и долгий. Изучив карту путей сообщений, я понял, что мне нужно будет проехать, помимо Москвы и Рязани, Пензу, Самару, Оренбург, Актюбинск, Казалинск и Арыс, прежде чем прибыть в Ташкент. А это – более 5000 верст и почти две недели в пути. Перспектива казалась утомительной, но приказ есть приказ, и я, собрав необходимые вещи, отправился в Туркестанскую губернию.
Прибыв утром на Николаевский вокзал, я был приятно удивлен, что для моей компании выделили отдельный четырехосный вагон, построенный на Верхне—Волжском заводе, с комфортабельными двухместными купе с отделкой полированным красным деревом с достаточно хорошей