сразу меня поймёт, – с теплотой об отце подумала Мария. Сколько она себя помнила, столько и видела его добрые глаза. То, что он был весёлый в день её помолвки, ещё не значит, что он был рад этому. В тот день Мария обратила внимание на то, что когда она прибирала комнату к приходу сватов, он несколько раз останавливал её и, прижав её голову к своей груди, говорил только одно слово – доченька. Только сейчас Мария поняла, что он хотел тогда сказать ей: – Ты прости, дочка, меня: я не сумел устроить достойно твою жизнь.
А вот с мамой будет сложнее. Строгая она и порядок для неё превыше всего. Под порядком мама понимает всё в нашей жизни – порядок в доме, порядок в семье, порядок в отношениях с соседями, властями. И вот, повинуясь своему представлению о порядке, она сделает всё, чтобы свадьба состоялась. Но она любит меня и должна понять. Сядем с ней вечером у очага и поговорим о жизни, как мама любит делать.
Мария представила, как они будут сидеть вечером у потрескивающего огня, как мама всплакнёт в конце беседы и, обняв её, скажет: – Хорошо, доченька, для меня главное, чтобы ты была счастлива.
Ну, а после этих слов она уже никогда не отдаст её Иосифу! Ни за что!
Ну, а с Иоанном она обязательно будет счастлива! Уж он-то сумеет устроить их жизнь как надо, ведь Иоанн самый-самый умный.
Мария вспомнила, как она мечтала о богатстве, дорогих нарядах и рассмеялась: – Какая же я ещё недавно была глупая: думала, что деньги могут сделать меня счастливой. Да не надо мне ничего, лишь бы он был рядом. Пусть в лачуге, в пещере, в шалаше. Разве это делает людей счастливыми?
– А любит ли он меня? – внезапно подумала Мария. – Конечно, любит! Разве можно целовать девушку, не любя? Ни один нормальный человек не сделает этого. Разве она может представить себя, целующую Иосифа? Бр-р-р, противно даже!
– А ты что это, сестра, так рано поднялась сегодня? – прервала её размышления Елисавета, выходя из своей комнаты, – ещё спать и спать надо, вон темень какая на улице, а ты уже по дому хлопочешь.
– Прости, сестрица, я, наверное, тебя разбудила, – ласково посмотрев на Елисавету, проговорила Мария. Я выспалась, да и не так уже и рано, просто в конце декабря темень держится чуть не до обеда. Так что же теперь – спать полдня? Как ты себя чувствуешь, как маленький?
– Да, слава богу, всё нормально, только вот сны тревожные снились. Я не помню о чём, они позабылись, как только я глаза открыла, а вот чувство тревоги осталось. Такое ощущение, что беда должна случиться. Может, с Захарием что-нибудь?
– Это тебя маленький беспокоит: переживаешь перед родами, – стараясь успокоить сестру, сказала Мария, – давай я помогу тебе умыться.
После завтрака они продолжили возню с шерстью, и вскоре на улице стало светать, но из-за начавшегося дождя стоял полумрак, а затянутый тяжёлыми тучами небосклон не предвещал хорошей погоды.
– Как бы Иоанн не испугался дождя, – стала беспокоиться Мария. – А вдруг он не придёт?
У неё даже не возникла мысль о том, что в такую погоду