пальцами. – Боевой дух из рабочих вышел.
– Ну хватит. – Харлампий пристукнул ладонью. – Я сказал, рубли от них не уйдут, рубли не дух, да и я не дерево какое-нибудь, понимаю, всем надо есть.
– И пить! – подсказал Женька, водя над доской ферзем.
– И пить! Да! – Харлампий повернулся к шахматистам. – Прошу не вмешиваться в серьёзный разговор!
Сергея снова стал донимать зуб. Он кривил лицо, с шумом подсасывал воздух, потом решительно поднялся, подошел к ребятам.
– Слушай. – Он потемневшими, вымученными глазами смотрел на Гошку. – Будешь связываться с базой, передай, что требуем снять нас с участка. Требуе-ем!
– Что-о? – Харлампий приподнялся над столиком. – Ты… Ты по какому праву распоряжаешься?
– И требуем начальника экспедиции, – докончил Сергей и повернулся к Харлампию. – Распоряжаюсь по праву старшего геолога отряда.
– Та-ак, – начальник растерянно заводил глазами. – Сидели, терпели и – на тебе! Недельку какую-то переждать не можем, сами на рога лезем!
Гошка злорадно хохотнул и снял Женькиного ферзя.
– Мат? – не поверил Женька. – Я зевну-ул! Верни ферзя!
– Прекратите бедлам! – фистулой перекрыл Женькин вой Харлампий. – Слово тихо сказать нельзя! Не отряд, а содом какой-то, гоморра. Тут, понимаешь, – он подолбил лоб костяшками пальцев, – голову от забот пучит, а они!
В палатке стало тихо.
– Продул, сдаюсь, – шепотом признал своё поражение студент и смахнул фигуры с доски. Гошка снизу вверх глянул на Сергея, спросил:
– Чьей подписью скрепить телеграмму?
Сергей пожал плечом:
– Моей, разумеется. И начальниковой.
– Я арестовываю рацию! – объявил Харлампий.
– То есть? – заморгал Гошка. – Каким образом? Кляп в глотку и наручники надеть?
В палатку поскреблась и робко вошла повариха Вера. Свет, едва пробиваясь сквозь брезент у входа, бледно обрисовывает её узкое вдовье лицо.
– Обедать будете? – тихо спрашивает она.
– Попозже, – ответил Харлампий. – Накормите сперва рабочих.
Вера из-под низко повязанной косынки смотрела на малиново ракрасневшуюся печку, не уходила. Женька надёрнул штаны, влез босыми ногами в сапоги.
– Пойду похлебаю, вы тут без меня разберётесь, – бурчал он. – Тебе, маэстро, могу обед на дом доставить, но только за две свечки. Учитывая мой проигрыш и предстоящий нервный криз.
– Тащи. Дам две, – улыбнулся Гошка. – Вера, что ты там вкусного напарила?
– Сечку. – Повариха виновато вздохнула. – Ка-ашу.
– Что такое, Смирнова? – с неотошедшим гневом спросил Харлампий. – Опять эта сечка!.. Нету других продуктов, что ли?
Повариха переступила грязными сапогами, потупилась.
– Да я б и первое, да я бы второе какое получше сготовила, да печурка одна, махонькая. – Вера затеребила кофту. – Цельный день вокруг неё топчусь, по лыве плаваю. Попросила