как же. – Щуря глаз от дыма папиросы, Харлампий наугад совал сгоревшую спичку в коробок. – На днях и начнём.
Хохлов покрутил головой.
– Сами, поди, в это не верите, а говорить приходится, понятное дело почему. – Он оглядел рабочих, словно искал подтверждения своим словам. – А мы вам так скажем: вызывайте сюда руководство, пускай полюбуются на снег и решают, кого там, раз вы сами не в состоянии. Почему никто из них глаз сюда не кажет, почему так?
– Чудак ты человек. У руководства… – Харлампий ткнул пальцем вверх, – всяких других забот много. Таких отрядов, как наш, в экспедиции десяток. Побывать у всех времени не хватит.
– У нас зато лишнего времени навалом. – Васька снял с печи кружку, поплевал на обожженные пальцы. – Вот и пусть летят. Поделимся.
– Да они нарочно не летят, чтобы мы тут на ихнем же вертолёте не задали! – крикнул перебинтованный.
Рабочие зашумели:
– Сидим, свищем в кулак!
– Нанимали – тыщи сулили, а забросили куда? В Антарктиду!
– И пущай не летят! Пёхом утопаем – и привет!
Хохлов поднял руку, повёл ею, будто смахивая гвалт, сказал в тишину:
– Верно, братва, всё верно. Завезли нас и держат, сами не знают зачем, да еще толком ничего не объясняют.
– Ни газет поинтересоваться, ни радива! – цедя чифир сквозь марлю, выкрикнул с хрипотцой Васька и остро глянул на Сергея. – Сами небось тёпленько устроились. И джазики мурлычат по ночам, и девахи повизгивают. Житуха!
– Погодь ты с девахами, – зло осадил его Харлампий. – Давайте будем рассуждать… Июнь месяц идёт, а лета нету – вот что интересно!
– Говорю тебе – его не бывает тут. Вообче. – Васька развёл худенькими руками. – Антарктида.
Харлампий повернулся к Ваське.
– То есть как это – не бывает? – Он снова побулькал в воде сапогами. – Вот же ведь тает. Это ли не доказательство? Тает! «Антарктида»!
– К августу, в лоб её, стаит! – ругнулся Васька. – К тому периоду последние штаны сотрём. – Он отхлебнул из кружки и, обжегшись, сплюнул. – Та-аит!
– Вот! – Хохлов с усмешкой ткнул в него рукой. – Видите, до каких нервов довели человека. Так что просим решительно отправить нас на базу. Подгоняйте транспорт и – аля-улю.
– А не хотится – платите по четыреста колов в месяц независимо. Тогда я согласный лежать. – Васька задрал рубаху. – Во! Кажись, до пролежней довалялся, чего уж там.
Из угла выдвинулся ослепший, прокричал с обидой из-под низкой повязки:
– Может, нас уже на счету никаком нету! Забросили на ледник и позабыли. Ежели не прилетит завтра трещотка, пёхом утопаю в жилуху!
– Все уйдём! – решительно поддержали рабочие.
– Хлопцы! – криком вмешался Сергей. – Прошу выслушать!
– Опять уговаривать и заливать станете, чтоб потерпели? – перебил ослепший. – А тут даже снег такой, глаза портит.
Сергей стиснул его за плечи, успокоил:
– Это пройдё-ёт! Еще денёк-другой посидишь в темноте, и отпустит.