Вскоре в детдоме появился Лева, обладающий потрясающим скульптурным талантом. Мальчик наловчился лепить из жеваного хлеба самые разные фигурки, раскрашивать их гуашью и покрывать в кабинете труда мебельным лаком, а Жакетов придумал менять эти фигурки во время полдника на три печенья, положенных каждому воспитаннику детдома. Два из них он забирал себе, одно отдавал скульптору. Но вскоре этот бартер пресекла старшая медсестра, обнаружившая во время обхода в тумбочке у Николая невиданные залежи печенья и тараканов, пирующих этим богатством. Однако помимо художественных Лева отличался еще и математическими способностями. Жакетов придумал применение и этим талантам приятеля: стал возить его в парк Горького, где играли в шахматы любители со всей Москвы, и предлагать доморощенным гроссмейстерам на деньги сыграть со своим младшим братом. Лева почти всегда выигрывал, удивляя бывалых игроков. Таким образом, Николай за вечер зарабатывал на Леве до ста пятидесяти рублей. Часть денег Жакетов отстегивал воспитательнице, которая отпускала мальчишек в культпоход, а остальное забирал себе. Леве не доставалось ничего – он готов был работать бесплатно, лишь бы иметь возможность покидать унылые стены детского дома.
На вырученные деньги Жакетов покупал напильники, из которых в школьной мастерской старшие мальчики делали отличные ножи, а также закупал табуретки, из ножек которых получались шикарные нунчаки. Все это вооружение Коля-Доктор относил на ближайший рынок, где и сбывал по сходной цене. В один из торговых дней Жакетова задержали с товаром и доставили в отделение милиции. За производство и торговлю холодным оружием подростку светила колония, однако им заинтересовались люди из КГБ. Прибывший оттуда человек выслушал жалостливый рассказ Жакетова о пьянице-трудовике, которому нет дела до того, что за предметы тачают ребята во вверенной ему мастерской, и на вопрос, на какие средства Жакетов закупал напильники, Коля рассказал о талантливом мальчике Леве.
Буквально на следующий день в детдом приехал полковник из органов и попросил познакомить его с Левой. В конце беседы гэбист заявил, что он собирается усыновить этого ребенка, и попросил как можно скорее подготовить документы. А через пару лет в детдом пришел запрос из военно-медицинской академии. В бумаге говорилось, что Николай Жакетов принят в вуз и следует как можно скорее переслать туда его бумаги и препроводить его самого. Глава о Коле-Докторе заканчивается рассуждениями автора о том, что дальнейшая судьба этого изобретательного ребенка ему неизвестна, но ясно одно: Жакетов наверняка достиг небывалых высот.
Прикрыв глаза, я стала анализировать прочитанное. Итак, если верить рукописи Панкратова, получается, что отец сказал правду. А не доверять директору детского дома у меня нет причин. Кроме того, отец упоминал Жакетова, и в рукописи значилось это же имя. Не думаю, что имеются в виду однофамильцы. Но выяснить, что же на самом деле произошло в спецотделе «Сигма», я смогу, только побывав в Жуковском. Пока я размышляла, под каким предлогом