с удивлением уставился на Дремина. Его голос упал почти до шепота, когда он заговорил снова:
– Вы подумали, я действительно поступил бы так?
– Нет, Валдис, я этого не думаю. Я просто хочу сказать, что большинство людей подумали бы так.
Наступила долгая пауза, за это время Бразаускас почти совсем успоколся и, наконец, сказал:
– Но он же убийца. Он и еще кого-нибудь убьет.
Мягко сняв руку Дремина со своего плеча, он развернулся и пошел прочь. Видов проводил его задумчивым и тревожным взглядом.
– Может, он и прав, Иван… Я понимаю, Гранин взял уже пять Гран-При, но с ним явно что-то происходит… Да что говорить, вы и сами это хорошо знаете…
– Взял пять кубков, а вы меня пытаетесь убедить, что у него сдали нервы?
– Я не могу сказать, что там у него сдало. Просто не знаю. Я знаю только одно: если самый осторожный гонщик стал неосторожен и опасен, то это ненормально. Другие просто боятся его. Они уступают ему дорогу, потому что предпочитают остаться в живых, чем оспаривать у него хотя бы метр пути. Поэтому он и продолжает выигрывать.
Дремин пристально посмотрел на Видова и покачал головой. Ему было не по себе. Это правда, он, Дремин, а вовсе не Видов, – признанный мастер в подобных делах. Но Дремин относился к самому Видову и к его мнению с глубочайшим уважением. Что ни говори, а Видов чрезвычайно умный и проницательный человек. В спортивную журналистику он пришел всего два года назад, как говорится "ниоткуда", но за это короткое время смог сделать себе имя благодаря острой проницательности, незаурядной способности наблюдать и анализировать и, конечно же, своей компетенции во всех тончайших нюансах автоспорта и бизнеса. Даже для Дремина он оставался во многом человеком-загадкой, хотя их и связывала крепкая дружба. Будучи корреспондентом одного из известнейших немецких журналов, Видов сотрудничал еще с целым рядом подобных издательств по всему миру, в том числе и российских. Он приобрел репутацию одного из немногих действительно крупных обозревателей мирового автомобильного спорта и бизнеса. Добиться всего этого всего лишь за два года было бесспорным достижением. Его успех был настолько велик, что он даже навлек на себя зависть и неудовольствие, если не сказать злобу, со стороны многих, не столь преуспевающих, собратьев по перу. Не возвысило его в мнении коллег и то обстоятельство, что он, по их выражению, прилип, как пиявка, к команде фирмы "Дрим-Моторс", сделавшись их постоянным комментатором. Нельзя сказать, что существовали какие-нибудь писаные и неписаные законы на этот счет, но, во всяком случае, до него так не поступал ни один журналист. Его задача, – утверждали другие, – состоит в том, чтобы беспристрастно и без предубеждений писать обо всех автомобилях и гонщиках на трассах Гран-При, и их возмущение отнюдь не уменьшилось, когда он вполне разумно, с неопровержимой логикой и точностью доказал им, что именно этим он и занимается. Злые языки поговаривали даже, что Дремин приплачивает ему, но это было полнейшей чушью. В действительности, конечно, их глубоко задевало, что