что она услышала от Мэтью.
Но Блоху Аннабель ничего этого не сказала. В главном она не ошиблась: Мэтью был в Цюрихе, а не в Лондоне. У ее мужа были недостатки, но лживость к ним не относилась. Аннабель вдруг мысленно встала на защиту Мэтью. Ей не хотелось, чтобы эти люди подумали, будто он принадлежит к числу мужчин, которые могут не позвонить жене, уезжая куда-то по делам. Такой себе типичный американский банкир, голова которого занята только тем, как бы заработать деньги, и который меньше всего думает о семье. Мэтью таким не был.
– Возможно, имело место какое-то недопонимание. Либо же в последний момент его планы изменились. Мне очень жаль, миссис Вернер.
В интонации Блоха была некая завершенность, как будто он полностью исключал, что сам может ошибаться. Аннабель посмотрела на его коллегу, Фогеля. Тот глядел на нее с сочувствием. И только сейчас она поняла, что произошло: эти люди пришли сообщить ей, что Мэтью мертв.
– Здесь какая-то ошибка, – повторила Аннабель. Слова с большим трудом срывались с ее губ. Горло сжало спазмом, и ей было тяжело не только говорить, но даже дышать. – Ведь так, верно? Вы ошиблись?
– Миссис Вернер, вероятность того, что в той авиакатастрофе кто-то выжил, крайне мала. И в данном случае мы на это не надеемся. Мы понимаем, что вам очень тяжело это слышать. Может быть, мы можем кому-нибудь позвонить? Каким-нибудь родственникам, членам вашей семьи?
– Мэтью и есть моя семья. Другой у меня нет.
Потом Аннабель уже не могла вспомнить, что происходило дальше. Помнила только, что заголосила и сползла на пол.
Марина
Освободиться от Гранта оказалось на удивление просто. Марину терзали угрызения совести из-за того, что она ему солгала – все-таки они собирались пожениться, – однако чувство это быстро прошло. «Это ненастоящая ложь», – успокаивала она себя. Она действительно собиралась на пробежку, но так уж получилось, что на полпути ей предстояло встретиться с информатором Данкана. Когда Марина завязывала шнурки кроссовок, ее сердце трепетало от нервного возбуждения. Кайф, который она испытывала, цепляясь за хвост сенсационного материала, нельзя было сравнить ни с чем.
Морозный ноябрьский воздух обжигал ей щеки, когда Марина пересекала Рю-де-Риволи. Солнце еще не поднялось над деревьями, и изо рта при дыхании шел пар. Она пожалела, что не надела шапочку и утепленную флисовую куртку. На самом деле пробежка в ее планы не входила. Во время отпуска Марина собиралась пить французское вино и заедать его французским сыром. Тем не менее она совершает утреннюю пробежку и работает – в общем, все как обычно.
Марина разогналась чуть ли не до спринтерской скорости, чтобы согреться. Обычно во время бега она слушала музыку. Но не сегодня. Ей нужно было сосредоточиться и сохранять концентрацию. Передача послания будет происходить быстро, и, если все пойдет хорошо, это не должно привлечь внимание – ну, разве что взгляд случайного прохожего. Даже в этот ранний час в Тюильри было несколько посетителей. Справа от нее пожилая женщина выгуливала собачек. Какой-то