что ей, оказывается, нравится быть богатой. Внезапно ей стали доступны вещи, о которых она прежде даже не мечтала. Эти туфли, например. Или неприлично роскошный ланч в среду. Или возможность сделать прическу в любой момент и там, где ей захочется. Аннабель ощущала легкость, которой никогда прежде не испытывала. Она больше не вглядывалась в ценники и не сжималась при получении счетов по своей кредитке. Средств у нее было более чем достаточно.
С появлением денег стало больше подарков. Тут Мэтью всегда был на высоте. Это была одна из его черт, которая особенно нравилась Аннабель. Причем дело было не в экстравагантности. Мэтью делал подарки вдумчиво. Он ничего не забывал. Как правило, он писал жене по утрам записки и оставлял их в самых неожиданных местах, где, как он знал, она обязательно их найдет. И она действительно их находила: в своей сумочке, возле кофеварки, на зеркале внутри пудреницы или приклеенными к кувшинчику для сливок, стоящему в холодильнике. Однажды Аннабель обнаружила в собственном бумажнике два билета в Метрополитан Опера. Представление должно было состояться на следующий вечер, а Мэтью в это время не было в городе. «Возьми с собой Маркуса», – гласила прилагавшаяся к билетам записка. Речь шла о друге Аннабель, который работал с ней в галерее и обожал оперу больше всего на свете.
– Держись за него, он того стоит, – покачав головой, сказал Маркус, когда Аннабель показала ему билеты и записку.
В последнее время подарки стали более дорогими. Сумочка, которую она как-то разглядывала, остановившись у витрины. Пара сережек, которые она заметила на жене его коллеги. А на прошлой неделе – картина, которой Аннабель восхищалась в галерее «Арт Базель». Это было небольшое полотно работы Маршалла Клива – малоизвестного художника из штата Мэн. Аннабель рассматривала его добрых минут десять в медитативном молчании. На полотне была изображена последовательность из перекручивающихся синих линий в стиле Брайса Мардена – одного из любимых мастеров Аннабель. Брайс Марден у моря. Нечто подобное она пыталась рисовать и сама в своей маленькой художественной студии в Монтоке, но без особого успеха.
– Ты запомнил, – только и сказала Аннабель, когда Мэтью вручил ей холст.
У нее перехватило дыхание.
– Эта вещь должна быть твоей, – ответил Мэтью. – Она ведь так тебе нравится. Я сразу это понял, как только ты впервые на нее взглянула.
– Но я сама не знаю почему. Об авторе мне известно очень мало. Меня просто потянуло к ней…
– Значит, это любовь, не так ли? Непонятная, загадочная связь. Ток. Когда чувствуешь это всем своим существом. Я испытал это, когда впервые тебя увидел. И до сих пор испытываю, когда смотрю на тебя.
Аннабель притянула Мэтью к себе.
– Да, это любовь.
– А помнишь, как я каждое утро нарочно проходил мимо твоей галереи, просто чтобы еще раз увидеть тебя через оконное стекло?
Аннабель рассмеялась.
– Маркус подумал,